Гарольд Дурсль

gekkon

Сайф тоже заходил к ней. Но о матери он спросил только однажды. Он спросил, вспоминала ли мама о нем хоть один раз? Нимфадора с явным наслаждением ответила, что у Бэллы есть только один ребенок, и это она. Дочь. А не бесполезный и никому не нужный мальчишка. После этого срочно вызванный Томас долго и осторожно разжимал вцепившиеся в решетку пальцы Сайфа. Ласково придерживая за плечи, увел к себе в комнату и, не выпуская из объятий, рассказал, что неизвестное заклятие лорда могло вызвать необратимые изменения личности.

Потом

Сайф, нервно сжимая пальцы, медленно говорил, что мама могла забыть, кто у нее был. Она помнила, что у нее есть ребенок, но не помнила кто. И если бы не проклятый Вольдеморт, то у него была бы очень любящая мама. А теперь осталась лишь женщина, что родила. И он никогда не простит лорда. Здесь он поднял голову, посмотрел прямо в глаза Гарри и внятно проговорил:

– Говорят, что убить лорда можешь только ты. Так вот, я сделаю все, чтобы ты добрался до него. Клянусь.

Гарри не знал, что делать, и просто сжал его руку.

* * *

Двадцать девятого июля Гарри ощутил себя Драко. Он раз сто забегал в спальню Рудольфа и Сириуса, сначала выдумывая необходимость, а потом просто для того, чтобы умоляюще посмотреть на Сириуса. Всякий раз его вежливо выпроваживали и рекомендовали учиться терпению у Невилла. А Лонгботтом просто стеснялся спрашивать. На самом деле он уже написал восемь списков того, чем мог его порадовать непредсказуемый Блэк. Гарри вернул первый же список, завязнув в очередном латинском названии цветочка. Сам он ожидал нечто, действительно волшебное. А получил метлу. Правда, рассмотрев, взвыл от восторга. По сравнению с ней «Молния» Драко была древней рухлядью.

Сделанная под заказ, из тяжелой, гладкой и узорчатой древесины, с ореховыми прутьями, вымоченными в специальном растворе. Она была прекрасна и удивительна. Остальные подарки Гарри разворачивал одной рукой. Другой он крепко прижимал к груди свою новую любовь. Драко деланно возмущенным тоном заявил, что если «этот дрын» будет спать с ними в одной кровати, то Гарри будет спать на полу. Счастливый Гарри только отмахнулся.

– Можешь брать ее когда угодно, но только не тогда, когда мы сражаемся в квиддич.

Томас и Люпин опять сговорились и наделили Гарри ворохом книг. А вот Люциус отличился. Великолепнейший серебряный хронометр, не очень большой, скорее женского размера, на кожаном ремешке, с массой наложенных заклинаний. Среди которых скромно прятался экстренный портключ. Ни дома, ни родной крови у Гарри больше не было, что препятствовало изготовлению Спасателя. А наличие у школьников портключей было запрещено уставом Хогвартса. Люциус изящно обошел запрет. Вряд ли найдется кто-то настолько дотошный, чтобы распутывать слои фабричных заклятий. А они отлично маскировали чуть модифицированный Портус.

Теперь Гарри мог отправиться в имение - по своему желанию, произнеся кодовое слово, или при попадании на хронометр

его крови. Люциус не смог воспроизвести единственной функции Спасателя - телепортации ребенка домой в случае сильного испуга. Но Гарри и так нравилось.

Невилл получил почти такой же. Немного другой формы и с другим узором, но того же мастера. Сириус с хитрой улыбкой преподнес серебряную коробочку.

– Для меня все растения кактусы, а все птицы попугаи. Я не помню, как называется то, что внутри, но продавец утверждает, ЭТО сделает счастливым любого герболога. Вот сертификат.

Невилл неуверенно принял лист пергамента, облепленный солидными печатями, и вчитался в него.

– Лунная лилия? Если она приживется, то серебряной пыльцы хватит на изготовление мантии-невидимки.
– Спасибо он не сказал. Благодарности хватило на короткое, но сильное объятие. Потом Невилла обуял деловой зуд.
– Мне нужен специальный аквариум, собрать сложный грунт, почитать книги и…

– Остынь, - Гарри дернул его за рукав мантии.
– Полежит твое зернышко до завтра. У нас торт!

Глава 32. Чемпионат мира по квиддичу.

К вечеру Гарри внезапно узнал о существовании тотализатора. Это произошло, когда он, благодушно настроенный, валялся на газоне, подставив заходящему солнышку переполненный вкусностями живот. Он настолько объелся, что не хотел даже дышать. Рядом с блаженным стоном рухнул Сириус, порылся в карманах, вытащил измятый клочок газеты и принялся с деловым видом изучать его.

– Это кроссворд?
– Гарри слегка скосил глаза на таблицу с цифрами и именами.

– Это легальный способ получить кучу денег. Смотри, - Сириус приподнялся на локте, наклоняясь над Гарри, - завтра у нас полуфинал. Играют Болгария и немцы. Отгадаешь, кто выйдет в финал, получишь три к одному.

– Э? За один галеон получу три?

– Именно, поэтому включай дар провидца и отгадывай. Потому что нормальная логика здесь буксует. У Болгарии есть Крам, а у немцев - добротная игра и Шульце. Он за весь чемпионат не пропустил ни одного квоффла. Ловец их тяжелее Крама, но внимательней. А у болгар… - Сириус сложил из газеты журавлика и отпустил его в полет, - нет у болгар ничего, кроме Крама. Поэтому ставлю на картофельников.

Гарри поймал журавлика и бесцеремонно развернул его.

– А я на болгар!

– Почему это?
– Сириус обиженно засопел.

– Потому что просто так, - Гарри старательно вернул журавлику прежний вид и запел, - потому что Крам-тарам-там-там!

– Тарам-крам-ратам, - подпел Драко.
– Ставлю на ловца против вратаря. И выбираю вторую команду в финал - Греция. У них Блейзовы родичи в группе поддержки.

– Еще чего!
– Блейз улегся в обиженную позу.
– У них сатиры, а не фавны. А это две большие разницы!