Гарри Поттер и Дары Cмерти

Роулинг Джоан Кэтлин

Гоблин глянул на него вызывающе и в то же время трусливо.

Ветер бушевал вокруг коттеджа, когда Билл с мистером Олливандером скрылись в ночи. Остальные уселись за стол, еле втиснувшись локоть к локтю, и принялись за еду. В камине потрескивал огонь. Гарри заметил, что Флёр только ковыряет вилкой в тарелке и поминутно смотрит в окно. Впрочем, Билл вернулся ещё до конца ужина. Ветер растрепал его длинные волосы.

– Всё хорошо, – сказал он. – Олливандера устроили на новом месте. Мама и папа передают привет, Джинни тоже. Фред и Джордж довели

Мюриэль до истерики – они продолжают рассылку заказов совиной почтой из её гостиной. По крайней мере, тётушка очень обрадовалась диадеме – говорит, она думала, что мы её украли.

– Ах, она п'госто п'гелесть, эта твоя тётушка, – сердито ответила Флёр, взмахом волшебной палочки заставляя грязные тарелки подняться в воздух и сложиться в стопку. Потом подхватила всю стопку и прошествовала на кухню.

– Папа тоже сделал диадему, – заявила Полумна. – Вернее, венец.

Рон ухмыльнулся, переглянувшись с Гарри. Гарри понял, что он вспоминает кошмарный головной убор, который они видели у Ксенофилиуса.

– Да, он хочет воссоздать утерянную диадему Кандиды Когтевран. Он уже вычислил большинство составных частей. Пропеллер австралийской веретенницы особенно пришёлся к месту…

Раздался громкий стук в парадную дверь. Все головы повернулись в ту сторону. Из кухни прибежала испуганная Флёр. Билл вскочил на ноги, направив волшебную палочку на дверь, Гарри, Рон и Гермиона сделали то же самое. Крюкохват тихонько нырнул под стол.

– Кто там? – крикнул Билл.

– Я, Римус Люпин! – донеслось из-за двери под завывания ветра.

У Гарри сжалось сердце: что ещё случилось?

– Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, адрес коттеджа «Ракушка» назвал мне ты, Хранитель Тайны, и пригласил приходить в экстренных случаях!

– Люпин! – Билл подбежал к двери и рывком распахнул её.

Люпин ввалился в прихожую – весь белый, в дорожном плаще, седые волосы встрёпаны ветром. Он выпрямился, оглядел комнату, проверяя, кто здесь есть, и громко крикнул:

– У нас мальчик! Мы назвали его Тедом, в честь Дориного отца!

Гермиона восторженно завизжала.

– Что?! Тонкс! У вас родился ребёнок?

– Да, да, родился! – заорал Люпин.

Все принялись ахать, восхищаться и радоваться. Гермиона и Флёр пищали:

– Поздравляем!

Рон сказал:

– Ух ты, ребёнок! – как будто в жизни не слыхал о такой штуке.

– Да, да! Мальчик! – повторял Люпин, словно оглушённый собственным счастьем.

Он обошёл вокруг стола и крепко обнял Гарри, точно и не было той сцены в подвальном этаже дома на площади Гриммо.

– Будешь крёстным отцом? – спросил он, выпустив Гарри из объятий.

– Я? – поперхнулся Гарри.

– Ты, конечно, кто же ещё? Дора тоже так считает.

– Я… ага… ух ты…

Гарри был сражён, ошарашен и дико счастлив. Билл принёс бутылку вина, и Флёр стала уговаривать Люпина посидеть с ними.

– Я ненадолго, мне нужно домой, – сияя, говорил Люпин. Он помолодел на несколько лет. – Спасибо! Спасибо, Билл.

Билл разлил вино.

Все встали и подняли бокалы. Люпин сказал тост:

– За Тедди Римуса Люпина, будущего великого волшебника!

– На кого он похож? – спросила Флёр.

– По-моему, на Дору, но она говорит, что на меня. Почти лысенький. Родился он с чёрными волосиками, но я клянусь, через час они уже были рыжими! К моему возвращению, наверное, станет блондином. Андромеда говорит, что у Тонкс волосы начали менять цвет с первого дня жизни. – Люпин осушил бокал. – Ну хорошо, ещё только один, – добавил он, когда Билл подошёл налить ему ещё.

Ветер ревел за окнами маленького коттеджа, в камине плясал огонь, Билл откупорил ещё одну бутылку. Известие Люпина заставило их забыть, что они в осаде. Новая жизнь – потрясающее событие! Одного только гоблина не захватила общая праздничная атмосфера. Он вскоре убрался к себе в спальню, которую теперь занимал единолично. Гарри подумал было, что никто, кроме него, этого не заметил, но потом поймал взгляд Билла, направленный вслед уходящему Крюкохвату.

– Нет-нет! Мне правда нужно идти!

Люпин решительно отказался от очередного бокала, встал на ноги и расправил дорожный плащ.

– До свидания, до свидания! На днях постараюсь забежать, покажу фотографии… Все будут страшно рады узнать о вас новости…

Он запахнул плащ и распрощался, обняв по очереди всех женщин и пожав руку мужчинам, а потом, всё так же сияя, канул в ночь.

– Крёстный отец, Гарри! – воскликнул Билл, когда они вернулись на кухню, помогая убирать со стола. – Вот это честь! Поздравляю!

Гарри поставил на стол пустые бокалы. Билл прикрыл дверь, отрезав весёлые голоса, – после ухода Люпина все ещё продолжали праздновать.

– Вообще-то я хотел с тобой поговорить с глазу на глаз. Нелегко поймать момент, если в доме толпится столько народу. – Билл запнулся. – Гарри, вы планируете какие-то совместные дела с Крюкохватом.

Это был не вопрос, а утверждение, и Гарри не стал ничего отрицать, просто молча смотрел на Билла и ждал, что будет дальше.

– Я хорошо знаю гоблинов, – сказал Билл. – Я работаю в банке «Гринготтс» с тех пор, как закончил Хогвартс. Если возможна дружба между волшебниками и гоблинами, то у меня есть друзья-гоблины – по крайней мере, есть знакомые гоблины, которые мне симпатичны. – Билл снова замялся. – Гарри, что тебе нужно от Крюкохвата и что ты пообещал ему взамен?

– Этого я не могу тебе сказать, Билл, – ответил Гарри. – Извини.

Флёр попыталась протиснуться в дверь с остатками пустых бокалов в руках.

– Подожди минутку, – сказал ей Билл.

Она попятилась, и Билл плотно прикрыл дверь.

– Тогда я вот что скажу, – продолжил он. – Если ты заключил с Крюкохватом сделку и особенно если речь идёт о сокровищах, будь предельно осторожен. У гоблинов свои понятия о собственности и оплате – совсем не такие, как у людей.

Гарри стало не по себе, как будто внутри у него шевельнулась крошечная змея.