Гарри Поттер и Дары Cмерти
Шрифт:
– И как же мы его тогда найдём? – спросил Рон.
– Вручную, – ответила Гермиона.
– Роскошная мысль, – сообщил, выкатив глаза, Рон и снова занялся шторами.
В течение часа они обшаривали каждый дюйм спальни и в конце концов пришли к выводу, что медальона в ней нет.
Тем временем встало солнце, ослепительный свет его пробивался даже сквозь покрытые копотью окна.
– Вообще-то он может быть где угодно в доме, – словно ободряя Гарри и Рона, сказала Гермиона, когда все трое спускались по лестнице: чем в большее уныние они впадали, тем, казалось, большей решимости она преисполнялась. –
Гарри с Роном обернулись к ней. Гермиона стояла, подняв одну ногу и вообще походя на человека, которого только что саданули заклятием Забвения – глаза её явно утратили способность фокусироваться на чём бы то ни было.
– …в то время, – шёпотом закончила она.
– Что с тобой? – поинтересовался Рон.
– Там был медальон.
– Что? – в один голос спросили Рон и Гарри.
– В шкафчике, который стоял в гостиной. И никто этот медальон открыть не смог. И мы… мы…
Гарри показалось, что из груди его прямиком в желудок рухнул кирпич. Он вспомнил: медальон передавался из рук в руки, и все пытались по очереди вскрыть его. А потом медальон бросили в мусорный мешок заодно с табакеркой, заполненной Бородавочным порошком, и музыкальной шкатулкой, вгонявшей всех в сон.
– Кикимер тогда умыкнул кучу разных вещей, – сказал Гарри. Это был их единственный шанс, единственная оставшаяся у них слабенькая надежда, и Гарри намеревался держаться за неё, пока её силой не вырвут из его рук. – У него в кухонном чулане целый склад был. Пошли.
Он полетел, перепрыгивая ступеньки, вниз по лестнице, двое друзей с топотом мчались за ним. Шума они наделали столько, что, проносясь через вестибюль, разбудили портрет матушки Сириуса.
– Мерзопакость! Грязнокровки! Отбросы общества! – завизжала она им вслед, но они уже ворвались в подвальную кухню и захлопнули за собой дверь.
Гарри пробежал через всю кухню, притормозил, заскользив по полу, перед дверью Кикимерова чуланчика, рывком открыл её. Старые одеяла, на которых когда-то спал Кикимер, в этом грязном гнездышке всё ещё валялись, а вот спасённых Кикимером поблёскивающих безделушек больше не было. Остался лишь древний экземпляр книги «Природная знать. Родословная волшебников». Не желая поверить глазам, Гарри схватил одеяла, встряхнул их. Наружу выпала и грустно покатилась по полу дохлая мышь. Рон, застонав, упал на кухонный стул, Гермиона зажмурилась.
– Ещё не конец, – сказал Гарри и громко крикнул: – Кикимер!
Раздался звучный хлопок, и перед холодным очагом возник домовый эльф, которого Гарри с такой неохотой унаследовал от Сириуса: маленький, в половину человеческого роста, с висящей складками бледной кожей и такими же, как у летучей мыши, ушами, обильно поросшими белым волосом. Он был всё в том же грязном тряпье, какое носил при первом их знакомстве, а презрительный взгляд, которым он наградил Гермиону, показывал,
– Хозяин, – квакнул Кикимер голосом бычьей лягушки и низко поклонился, бормоча себе в колени: – Снова в старом доме моей хозяйки вместе с осквернителем крови Уизли и грязнокровкой…
– Я запрещаю тебе называть кого бы то ни было «осквернителем крови» и «грязнокровкой»! – рявкнул Гарри. Кикимер с его носом-рыльцем и налитыми кровью глазами казался ему существом на редкость непривлекательным и до того, как он выдал Сириуса Волан-де-Морту. – Я собираюсь задать тебе вопрос, – продолжал Гарри, чьё сердце при виде эльфа забилось быстрее, – и приказываю ответить на него правдиво. Ты понял?
– Да, хозяин, – ответил Кикимер и снова поклонился.
Гарри заметил, что губы эльфа беззвучно шевелятся, наверняка изрыгая оскорбления, которые вслух ему произносить запретили.
– Два года назад, – сказал Гарри, сердце которого колотилось уже о самые ребра, – в гостиной наверху был найден большой золотой медальон. Мы его выбросили. Ты после украл его?
На миг наступило молчание – Кикимер выпрямился и взглянул в лицо Гарри. А затем сказал:
– Да.
– Где он сейчас? – ликующе спросил Гарри. Лица Рона и Гермионы радостно просветлели.
Кикимер зажмурился, похоже, реакцию на следующее его слово видеть ему ничуть не хотелось.
– Пропал.
– Пропал? – повторил Гарри, чувствуя, как сникает весь его восторг. – Что значит «пропал»?
Эльф задрожал. И даже закачался.
– Кикимер, – свирепо произнёс Гарри. – Приказываю тебе…
– Наземникус Флетчер, – проквакал, не открывая глаз, эльф. – Наземникус Флетчер украл всё: картинки мисс Беллы и мисс Цисси, перчатки моей хозяйки, орден Мерлина первой степени, кубки с родовым гербом и… и… – Кикимер глотал воздух, его впалая грудь быстро поднималась и опускалась, потом он открыл глаза и издал леденящий кровь вопль: – …и медальон, медальон хозяина Регулуса, Кикимер поступил дурно, Кикимер не выполнил приказа!
Гарри отреагировал инстинктивно: как только Кикимер бросился к стоявшей в решётке очага кочерге, Гарри прыгнул на него и прижал к поду. Визг Гермионы смешался с воплями эльфа, однако Гарри перекричал обоих:
– Кикимер, приказываю тебе хранить неподвижность!
Почувствовав, как эльф закоченел, Гарри встал на ноги. Кикимер так и остался лежать на полу, из его глаз лились слёзы.
– Разреши ему подняться, Гарри, – прошептала Гермиона.
– Чтобы он сам себя кочергой лупцевал? – фыркнул Гарри и опустился рядом с эльфом на колени. – Нет уж. Хорошо, Кикимер, мне нужна правда: откуда ты знаешь, что медальон украл Наземникус Флетчер?
– Кикимер его видел! – просипел эльф – слёзы, миновав нос, влились ему в рот, полный зеленоватых зубов. – Кикимер видел, как он выходил из чулана Кикимера с руками, полными сокровищ Кикимера. Кикимер сказал гадкому вору: «Перестань», – но Наземникус Флетчер засмеялся и у-убежал…
– Ты сказал «медальон хозяина Регулуса». Почему? – спросил Гарри. – Откуда он взялся? Что собирался сделать с ним Регулус? Сядь, Кикимер, и расскажи мне всё, что ты знаешь о медальоне и о том, что связывало с ним Регулуса!