Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)
Шрифт:
Задыхаясь, Гарри упал возле гортензии, поднялся и стал смотреть по сторонам. Вокруг не было ничего, что могло бы издать тот громкий резкий звук, но зато было несколько лиц, выглядывающих из окон. Гарри спрятал палочку и постарался придать себе невинный вид.
— Прекрасный вечер! — кричал Вернон соседке из дома 7 напротив. — Вы слышали ту выхлопную трубу? Ох и напугала же она меня и Петунию! — продолжал он говорить с улыбкой соседям, пока те не скрылись в домах. Учтивое выражение на его лице сменилось гневом, когда он повернулся. Гарри осмелился подойти на безопасное расстояние, где ручищи дяди не могли до него дотянуться.
— Ну и что ты скажешь насчет этого? —
— На счет чего этого? — спокойно сказал Гарри, глядя по сторонам в поисках того, кто устроил шум.
— Я о звуке, похожем на взлетающую ракету или выстрел, который раздался возле нашего…
— Это был не я! — твердо сказал Гарри.
Теперь рядом с багровым лицом дяди появилось худое лошадиное лицо тети Петунии. Вид у нее был злющий.
— Почему ты прятался под окном?
— Да-да, Петуния, неплохой вопрос. Что ты делал у окна, мальчишка?!
— Слушал новости, — сказал Гарри виноватым тоном.
Дядя с тетей обменялись напуганными взглядами.
— Слушал новости? Опять?!
— Ну вообще-то, они меняются день за днем…
— Не умничай, ты! Я хочу знать правду, и хватит отговариваться новостями! Ты и твоя ненормальность…
— Тише, Вернон! — сказала Петуния и дядя понизил голос так, что Гарри едва мог его слышать. — То, что ты хочешь узнать, вряд ли будет в наших новостях…
— Вы и так обо всем знаете, — сказал Гарри.
Несколько секунд Дурсли смотрели на него в упор. Затем Петуния сказала: — Ты, маленький бесстыжий лгун! Что тогда все эти (она понизила голос, и Гарри чуть ли не читал по ее губам) совы делают здесь, если они не приносят тебе новостей?
— Ага! — радостно прошипел Вернон. — Мы-то знаем, что все новости ты и так можешь получить от своих дурацких сов!
Гарри замялся. Придется сказать правду, хоть дядя с тетей и не понимают, как это ему тяжело.
— Совы… не приносят мне новости… — сказал он убитым голосом.
— Не верю, — отрезала Петуния.
— Я тоже, — угрожающе сказал Вернон
— Мы знаем, что ты что-то замышляешь! — сказала Петуния.
— Мы не такие идиоты, представь себе. — сказал Вернон.
— Неужели? Что ж, теперь буду знать… — сказал Гарри, повернулся, перебежал газон, перепрыгнул низкую изгородь и убежал вперед по улице.
Теперь у него будут большие неприятности, думал он. Ему придется заплатить за свою грубость, но сейчас это его не волновало. Гарри думал, что тот звук наверняка произвел кто-то, кто аппарировал или дезаппарировал на Тисовой улице. И это был почти тот самый звук, который производил эльф Добби, исчезая в воздухе. Мог ли Добби быть на Тисовой улице? Может он и сейчас идет за ним следом? Он оглянулся, но улица была совсем безлюдной, а Добби вряд ли мог становиться невидимым.
Он шел, не смотря куда идет, ноги автоматически несли его по привычному маршруту. Через каждые
Внезапно его уверенность исчезла.
А может это вообще не был волшебный звук? Может, он просто сходит с ума от ожидания любого крошечного сигнала оттуда и поэтому принял за него простой магловский шум? Что-то вполне могло разбиться у соседей и произвести тот звук…
Ощущение безнадежности, преследовавшее Гарри все лето, вернулось.
Завтра он встанет по звонку будильника в пять утра, чтобы заплатить сове за доставку «Ежедневного Пророка» — но какой смысл его читать? Все эти дни Гарри смотрел на первую страницу и откладывал «Пророк» в сторону; когда идиоты, выпускающие газету, наконец-то осознают, что Вольдеморт вернулся, это и так будет на первой полосе.
Если бы ему повезло, можно было бы получать новости от Рона и Гермионы, но надежды на их письма не было.
….Мы не можем писать о новостях про Сам-Знаешь-Кого….Нам было сказано не писать лишнего на тот случай, если почта просматривается…. Мы расскажем тебе все при встрече…
А дождется ли он этой встречи? Похоже, никто не торопился забрать его отсюда. Гермиона в поздравительной открытке написала лишь: надеюсь скоро увидимся, но когда именно — ни слова. Судя по туманным обещаниям в их письмах, они уже были вместе, возможно в доме Уизли. Он не мог представить себе их, весело проводящих время в «Норе», в то время как он находится на Тисовой улице. Он был так зол, что даже выбросил две коробки Веселых Шоколадушек, присланных ими на день рождения. Позже он сожалел об этом, жуя скудный ужин вместе с Дурслями.
И чем это так были заняты Рон с Гермионой? Он ведь не занят. Не убеждал ли он себя держать себя в руках? Или они уже забыли о том, через что он прошел? Разве не он видел мертвого Седрика и не он чуть ли не был убит на том кладбище Вольдемортом?
Не думай об этом, в сотый раз за лето говорил себе Гарри. Хуже всего было то, что кладбище снилось ему в ночных кошмарах до тех пор, пока он не просыпался от ужаса.
Он повернул за угол в переулок Магнолий и почти дошел до места, где впервые встретился со своим крестным. В конце концов, Сириус понимал, что чувствовал Гарри. В его письмах, как и у Рона с Гермионой, не было ничего о Вольдеморте, но вместо туманных намеков там были слова заботы и предупреждения об осторожности.
… Я знаю это может тебя расстроить…Не стоит совать нос куда попало и все будет хорошо…Береги себя и не рискуй…
«Ну ладно», думал Гарри, пройдя переулок Магнолий и повернув на Шоссе Магнолий, направляясь прямо в парк отдыха, по указаниям Сириуса. Если будет совсем плохо, думал он, привяжу чемодан к метле и полечу в «Нору». Гарри казалось, что его мысли вполне нормальны, хоть он и вынужден быть на Тисовой улице так долго, маскируясь под цветочки в клумбе и выслушивая новости в надежде узнать что-нибудь о Вольдеморте. И вообще, не глупо ли слушать совета «не рискуй» от человека, угодившего на двенадцать лет в Азкабан, сбежавшего оттуда, преследуемого за убийство и удравшего верхом на гиппогрифе?