Гарри Поттер и Орден Феникса

Роулинг Джоан Кэтлин

Гарри махнул рукой, чтобы показать, что всё слышал, и вышел из палаты.

Даже для воскресенья в замке было удивительно тихо. Все на улице, на солнышке, наслаждаются последними школьными днями, когда не надо делать уроков и ничего повторять. Гарри брёл по пустынному коридору, выглядывая в окна: кто-то носился над стадионом, играя в квидиш, а в озере, в сопровождении гигантского кальмара, плавали двое ребят.

Гарри никак не мог понять, хочется ему одиночества или нет; из компании он сразу порывался уйти, но стоило остаться одному,

как хотелось общества. Хотя, пожалуй, и правда неплохо бы навестить Огрида, они ещё толком не разговаривали после его возвращения…

Едва спустившись с мраморной лестницы, Гарри увидел Малфоя, Краббе и Гойла. Они появились из двери справа, которая вела в слизеринскую общую гостиную. Гарри застыл на месте; то же сделали Малфой и компания. Все молчали; лишь со двора, в открытые двери, доносились крики, смех, плеск.

Малфой огляделся — проверял, нет ли поблизости учителей — затем повернулся к Гарри и прошипел:

— Ты покойник, Поттер.

Гарри поднял брови.

— Вот так номер, — сказал он, — чего ж я тогда хожу.

Гарри ещё не доводилось видеть Малфоя таким разъярённым; при виде бледного, острого, искажённого злобой лица он испытал какое-то отстранённое удовлетворение.

— Ты поплатишься, — свирепо выдохнул Малфой, — за то, что сделал с моим отцом… Уж я позабочусь.

— Дрожу от страха, — саркастически отозвался Гарри. — Ведь по сравнению с вами лорд Вольдеморт — так, пустячок… Что? — добавил он, заметив потрясение троицы при звуке ужасного имени. — Он же приятель твоего папаши? Ты же не боишься его, нет?

— Думаешь, ты теперь большой человек, Поттер, — процедил Малфой, вместе с Краббе и Гойлом надвигаясь на Гарри. — Подожди. Я тебя достану. Ты не можешь засадить моего отца в тюрьму…

— Уже смог, не так давно, — издевательски бросил Гарри.

— Дементоры ушли из Азкабана, — негромко сказал Малфой. — Папа и остальные очень скоро будут на свободе…

— Наверно, — согласился Гарри. — Но зато все будут знать, какое они дерьмо…

Рука Малфоя метнулась к волшебной палочке, но опередить Гарри было трудно — он выхватил палочку раньше, чем Малфой донёс руку до кармана.

— Поттер!

Крик звонко разнёсся по вестибюлю. На лестнице из подземелья показался Злей. Увидев его, Гарри вдруг испытал прилив невиданной злобы, намного сильнее той, что он испытывал к Малфою… Что бы ни говорил Думбльдор, Злея он не простит никогда… никогда…

— Что это ты делаешь, Поттер? — как всегда холодно осведомился Злей, подходя ближе.

— Думаю, каким проклятьем зачаровать Малфоя, сэр, — свирепо выпалил Гарри.

Злей потрясённо на него уставился.

— Немедленно убери палочку, — отрывисто приказал он. — Минус десять баллов с «Грифф…»

Злей бросил взгляд на гигантские песочные часы и усмехнулся.

— Вот оно что. У «Гриффиндора» уже не осталось баллов. В таком случае, Поттер, придётся просто…

— Начислить новые?

На пороге замка появилась профессор Макгонаголл.

В одной руке она несла клетчатый саквояж, другой тяжело опиралась на трость, но в целом выглядела прекрасно.

— Профессор Макгонаголл! — воскликнул Злей, бросаясь к ней. — Вижу, вас выписали!

— Да, профессор Злей, — профессор Макгонаголл движением плеч сбросила дорожную мантию. — Теперь я как новенькая. Ну-ка, вы двое… Краббе… Гойл…

Она поманила их к себе царственным жестом. Краббе и Гойл приблизились, неловко шаркая ногами.

— Держите, — профессор Макгонаголл пихнула саквояж Краббе, а плащ — Гойлу, — отнесите-ка это наверх, ко мне в кабинет.

Краббе и Гойл повернулись и, тяжело ступая, зашагали вверх по мраморной лестнице.

— Прекрасненько, — сказала профессор Макгонаголл, глядя на песочные часы. — Думаю, Поттер и его друзья заслужили каждый по пятьдесят баллов за то, что мир узнал наконец о возвращении Сами-Знаете-Кого! Что скажете, профессор Злей?

— Что? — воскликнул Злей, хотя прекрасно расслышал слова Макгонаголл — Гарри был в этом уверен. — О… ну… мне кажется…

— Итак, по пятьдесят Поттеру, двоим Уэсли, Длиннопоппу и мисс Грэнжер, — провозгласила профессор Макгонаголл, и в нижнюю колбу гриффиндорских часов посыпался град рубинов. — Ах да, и пятьдесят мисс Лавгуд, — добавила она, и в часах «Равенкло» просыпалось вниз некоторое количество сапфиров. Далее… Насколько я поняла, вы, профессор Злей, хотели вычесть у «Гриффиндора» десять баллов? Прошу…

Десять рубинов перелетели обратно в верхнюю колбу, но внизу, тем не менее, осталось весьма внушительное количество.

— Ну-с, Поттер, Малфой, в такой замечательный день в помещении делать нечего, — бодро объявила профессор Макгонаголл.

Гарри не нужно было повторять дважды; он сунул палочку в карман и быстрым шагом направился к парадной двери, не оборачиваясь на Злея и Малфоя.

Потом он побрёл к хижине Огрида. Солнце палило нещадно. Вокруг, в траве, валялись школьники, они загорали, беседовали, читали воскресную «Прорицательскую газету», ели конфеты, поглядывали на Гарри; окликали его, махали руками, стремясь показать, что, как и «Прорицательская», отныне считают его героем. Гарри никому не отвечал. Он понятия не имел, что им известно о случившемся три дня назад, но… до сих пор расспросов избежать удавалось, и пусть так и остаётся.

Сначала, постучав в дверь хижины, Гарри подумал, что Огрида нет дома, но вскоре из-за угла выскочил Клык и, выражая свою радость, чуть не сбил Гарри с ног. Как выяснилось, Огрид был на огороде и собирал стручковую фасоль.

— А, Гарри! — просияв, воскликнул он, когда Гарри подошёл к ограде. — Заходи, заходи, попьём одуванчикового сока…

— Ну, как жизнь? — спросил Огрид уже за столом. Перед каждым стояло по стакану ледяного сока. — Ты… э-э… как себя чувствуешь, а?

По озабоченному лицу Огрида было понятно, что он имеет в виду не физическое состояние.