Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)
Шрифт:
— А ты всё же довольно быстро подготовил нам такую встречу за столь короткое время, — заметил Дамблдор, — у тебя ведь было не больше трёх минут?
Хорохорн ответил наполовину раздражённо, наполовину гордо:
— Две. Не услышал сигнала Сторожевых чар, принимал ванну. Однако, — сурово добавил он, видимо, собравшись с духом, — факт остаётся фактом: я старый человек, Албус. Усталый старик, заслуживший право на тихую жизнь и чуточку комфорта.
«Вот это у него точно есть», — подумал Гарри, оглядывая комнату. Несмотря на духоту и беспорядок, никто не
— Всё же ты не так стар, как я, — заметил Дамблдор.
— Тогда, может, тебе следует подумать о выходе на пенсию? — прямо заявил Хорохорн. Взгляд его тусклых, смахивающих на крыжовник глаз наткнулся на повреждённую руку Дамблдора. — Реакция уж не та, как я погляжу.
— Да, ты совершенно прав, — безмятежно сказал Дамблдор, отворачивая рукав и открывая края чёрных кольцеобразных ожогов. От одного их вида у Гарри мурашки по спине побежали. — Я, несомненно, не так быстр, как раньше. Да и не с руки теперь как-то, но…
Он пожал плечами и широко развёл руками, будто хотел сказать, что возраст имеет свои преимущества, и Гарри заметил на здоровой руке Дамблдора перстень, которого раньше не видел: большой, грубовато сделанный из чего-то, похожего на золото, с чёрным увесистым камнем, треснувшим посередине. Хорохорн тоже на мгновение задержал взгляд на перстне и слегка нахмурил широкий лоб.
— Итак, Гораций, все эти предосторожности против непрошенных гостей — они от Пожирателей смерти или от меня? — поинтересовался Дамблдор.
— Что может понадобиться Пожирателям смерти от такого бедного больного старого глупца, как я? — вопросил Хорохорн.
— Мне думается, они бы хотели, чтобы ты направил свои разносторонние таланты на принуждение, пытки и убийства, — сказал Дамблдор. — Хочешь сказать, тебя ещё не вербовали?
Мгновение Хорохорн сверлил взглядом Дамблдора, потом пробормотал:
— Я не дал им такой возможности. Целый год переезжаю с места на место. Никогда не задерживаюсь нигде дольше недели. От одного маггловского дома к другому — хозяева этого отдыхают на Канарах. Здесь очень даже ничего, жаль будет покидать. Знаешь ведь, всё очень просто: одно Замораживающее заклинание на эти абсурдные сигнализации от воров, которые они используют вместо плутоскопов, да внести пианино тайком от соседей.
— Остроумно, — согласился Дамблдор. — Но выглядит слегка утомительно для больного старого глупца, ищущего спокойной жизни. А вот если бы ты вернулся в Хогвартс…
— Если ты собираешься сказать мне, что моя жизнь была бы более мирной в стенах этой проклятой школы, то не трать понапрасну слов, Албус! Хоть я и скрывался, до меня дошли некоторые слухи после того, как Долорес Хамбридж покинула школу. Если ты теперь так обращаешься с преподавателями…
— Профессор Хамбридж разошлась во мнениях с табуном кентавров, — сказал Дамблдор. — Я думаю, ты, Гораций, достаточно умён,
— Ах, вот что она натворила! — проговорил Хорохорн. — Идиотка. Никогда мне не нравилась.
Гарри хихикнул, и оба мага обернулись к нему.
— Прошу прощения, — поспешно извинился Гарри. — Просто… мне она тоже не нравилась.
Дамблдор неожиданно поднялся.
— Уже уходите? — тут же с надеждой спросил Хорохорн.
— Нет, хотел поинтересоваться, могу ли я воспользоваться ванной комнатой, — ответил Дамблдор.
— О, — Хорохорн был явно разочарован. — Вторая дверь налево по коридору.
Директор широким шагом вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, в гостиной воцарилась тишина. Чуть погодя Хорохорн поднялся, но, казалось, не мог решить, что ему делать. Он украдкой взглянул на Гарри, затем прошёл к камину и повернулся спиной к огню, обогревая свою широкую корму.
— Не думай, будто я не знаю, зачем он привёл тебя, — внезапно заявил он.
Юноша бросил взгляд на Хорохорна, чьи водянистые глаза, лишь скользнув по шраму, в этот раз пристальнее всматривались в черты лица.
— Ты очень похож на своего отца.
— Ага, мне говорили, — сказал Гарри.
— За исключением глаз. Их ты унаследовал…
— Глаза от мамы, да, — Гарри слышал подобное так часто, что фраза приелась.
— Хм. Ну, да. Конечно, преподавателю не следует иметь любимчиков, но у всех они есть. Твоя мать, — добавил Хорохорн в ответ на вопросительный взгляд Гарри. — Лили Эванс. Одна из самых талантливых студенток, кого я когда-либо учил. Искренняя такая. Очаровательная девушка. Я, бывало, говорил ей, что она должна быть в моём колледже. Обычно получал весьма дерзкий ответ.
— А какой ваш колледж?
— Я был главой Слитерина, — ответил Хорохорн. — О, минутку, — он поднял вверх указательный палец, увидев выражение лица Гарри, — не ставь мне это в упрёк. Полагаю, ты в Гриффиндоре, как и она? Да, это обычно передаётся по наследству. Хотя не всегда. Слышал когда-нибудь о Сириусе Блэке? Должен был… Газеты писали о нём последние пару лет — умер несколько недель назад…
Словно невидимая рука скрутила внутренности Гарри и сжала их.
— Ну, во всяком случае, в школе он был большим другом твоего отца. Вся семья Блэков была в моём колледже, а Сириус попал в Гриффиндор. Позор — он был талантливым парнем. Мне достался его брат, Регул, но хотелось бы полный комплект.
Он говорил с энтузиазмом коллекционера, которому перебили цену на аукционе. По-видимому, он окунулся в воспоминания, ибо уставился на противоположную стену, лениво поворачиваясь на месте для лучшего обогрева своего тыла.
— Конечно, твоя мать была магглорождённой. Не мог поверить, когда узнал. Думал, что она должна быть чистокровной, до чего была хороша.
— Моя лучшая подруга — магглорождённая, — вставил юноша, — и она первая на курсе.
— И как это иногда случается? Странно, не правда ли? — сказал Хорохорн.