Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)
Шрифт:
– Если бы с Хагридом что-то случилось, Дамблдор был бы в курсе, - не долго думая, сказала Гермиона.
– К тому же показывать, что мы обеспокоены, значит играть, Малфою на руку. Он увидит, что мы не знаем точно, как обстоят дела. Не обращай внимания, Гарри. Подержи-ка лучше лукотруса, я лицо хочу зарисовать…
– Да, - донеслось до них от ближайшей группы учеников; манерно-медлительный выговор Малфоя узнавался безошибочно.
– Мой отец пару дней назад беседовал с министром, и очень похоже, что Министерство всерьез хочет положить конец непрофессиональным методам обучения в Хогвартсе. Так что даже если это глупое бревно
– О-ОХХ!
Гарри так крепко сжал лукотруса, что чуть не сломал, и тот в отместку со всей силы царапнул его острыми пальцами, оставив на руке две длинные глубокие раны. Гарри разжал руку. Крэбб и Гойл, уже расхохотавшиеся при мысли о предстоящем увольнении Хагрида, заржали еще пуще, увидев, как человечек-палочка со всех ног улепетывает к лесу и скрывается среди древесных корней. Когда по лугу прокатился эхом дальний звонок, Гарри скатал свой испачканный кровью рисунок и с перевязанной Гермиониным платком рукой двинулся на травологию; в ушах у него еще стоял издевательский смех Малфоя.
– Если он еще раз посмеет назвать Хагрида бревном… - прорычал Гарри.
– Гарри, не связывайся с Малфоем, не забудь, что он староста, он может тебе устроить трудную жизнь…
– Интересно, что это такое - трудная жизнь? Может, попробовать для разнообразия?
– саркастически сказал Гарри.
Рон засмеялся, но Гермиона нахмурилась. Втроем они не спеша шли мимо огородов. Небо по-прежнему словно бы еще не решило, будет дождь или нет.
– Мне хочется, чтобы Хагрид поскорее вернулся, только и всего, - тихо сказал Гарри, когда они добрались до теплиц.
– И не говорите мне, что эта Граббли-Дерг преподает лучше!
– добавил он с угрозой.
– Я и не собиралась, - спокойно заметила Гермиона.
– Потому что ей в жизни не сравняться с Хагридом, - твердо проговорил Гарри, прекрасно понимая, к немалой своей досаде, что урок заботы о магических существах, который она сейчас провела, был образцовым.
Дверь ближайшей теплицы открылась, и из нее вышло несколько четверокурсников, в том числе Джинни.
– Привет!
– жизнерадостно сказала она, проходя мимо.
Некоторое время спустя появилась Полумна Лавгуд. Она плелась в хвосте своего класса. Нос у нее был запачкан землей, длинные волосы собраны в узел на макушке. Когда она увидела Гарри, ее выпуклые глаза от волнения вытаращились еще сильней, и она двинулась прямо к нему. Многие его одноклассники с любопытством повернули головы. Полумна набрала побольше воздуха и, не здороваясь, выпалила:
– Я верю, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился, и я верю, что ты дрался с ним и спасся.
– Э… да, - неуклюже сказал Гарри.
Уши Полумны были украшены серьгами, похожими на оранжевые редиски, что явно не укрылось от внимания Парвати и Лаванды: они хихикали и показывали пальцами на ее мочки.
– Смейтесь сколько хотите!
– повысила голос Полумна, которой показалось, что они потешаются над ее словами.
– Было время, когда люди считали, что на свете нет таких существ, как бундящая шица и морщерогий кизляк.
– Так ведь они были правы, разве не так?
– с раздражением сказала Гермиона.
– На свете действительно нет и не было таких существ.
Полумна бросила на нее уничтожающий взгляд и метнулась прочь. Редиски в ее ушах бешено раскачивались. Теперь уже
– Сделай милость, перестань обижать единственного человека, который мне верит, - попросил Гарри Гермиону по дороге в класс.
– Не прибедняйся, Гарри, найдутся и другие, - возразила ему Гермиона.
– А про эту Полумну Джинни мне все рассказала. Она верит только тому, что ничем вообще не доказано. От дочки человека, который издает «Придиру», другого и ждать нельзя.
Гарри вспомнил зловещих крылатых лошадей, которых увидел в первый вечер. Полумна сказала, что тоже их видит. На душе у него стало еще тяжелей. Неужели она лгала? Его размышления на эту тему прервал, подойдя к нему, Эрни Макмиллан.
– Я хочу, чтобы ты знал, Поттер, - произнес он громким, звучным голосом, - что на твоей стороне не только сумасшедшие. Я лично верю тебе на все сто. Моя семья всегда стояла за Дамблдора, и я тоже буду за него стоять.
– Э… спасибо большое, Эрни, - сказал Гарри и удивленно, и обрадованно. Хотя Эрни мог бы выразиться и не так торжественно, Гарри в его теперешнем настроении очень кстати пришлось заявление о поддержке со стороны человека, у которого в ушах не болтаются редиски. От слов Эрни улыбка с лица Лаванды Браун мигом исчезла, и, поворачиваясь к Рону и Гермионе, Гарри краем глаза заметил выражение лица Симуса - смущенное и упрямое.
Профессор Стебль начала урок, конечно же, с наставлений по поводу важности СОВ. Гарри бы не возражал, если бы учителя уже и перестали им это вдалбливать; стоило ему вспомнить, сколько назадавали на дом, как внутренности словно скручивало жгутом. Это ощущение было особенно сильным в конце урока, когда Стебль задала очередную письменную работу. Утомленные и крепко пахнущие драконьим навозом, который был любимым удобрением профессора Стебль, гриффиндорцы потянулись обратно в замок. Разговаривали мало. Позади был еще один трудный день.
Гарри очень хотелось есть, и поскольку в пять у него был первый сеанс наказания, назначенного профессором Амбридж, он сразу же, даже не занося сумку в башню Гриффиндора, отправился на ужин. Перед тем неизвестным, что его ожидало, надо было подкрепиться. Но не успел он войти в Большой зал, как раздался громкий сердитый возглас:
– Эй, Поттер!
– Что еще?
– устало пробормотал он и, обернувшись, увидел Анджелину Джонсон, которая, похоже, была вне себя от гнева.
– Я тебе сейчас объясню, что еще, - сказала она и, двинувшись прямо к нему, жестко ткнула его в грудь пальцем.
– Как это ты ухитрился заработать наказание на пять вечера в пятницу?
– Что?
– спросил Гарри.
– Не по… ах, да, вратарские испытания!
– Вспомнил!
– возмущенно крикнула Анджелина.
– Я же говорила, что мне нужна вся команда, что я хочу посмотреть, как впишется новый игрок! Разве ты не знаешь, что я специально заказала на это время поле? А теперь ты вздумал уклониться!
– Ничего я не вздумал!
– возразил Гарри, обиженный этой явной несправедливостью.
– Меня наказала Амбридж, потому что я сказал правду про Сама-Знаешь-Кого.
– Ну, так иди теперь к ней и проси освободить тебя в пятницу, - яростно потребовала Анджелина.
– Как будешь ее уговаривать - меня не касается. Можешь, если хочешь, сказать ей, что Сам-Знаешь-Кто - плод твоего воображения. Но в пятницу изволь быть!