Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)
Шрифт:
– Можете положить их в конверты, - посоветовал он Джинни, бросая ей на колени одну за другой по мере подписания.
– Знаете, меня не забыли, нет, я получаю кучу писем от поклонников… Глэдис Гаджен пишет каждую неделю… Хотел бы знать почему… - Он замолк в легком недоумении, потом опять расцвел улыбкой и с новой энергией принялся за автографы.
– Видимо, причиной моя прекрасная внешность…
Напротив лежал траурного вида, с землистым лицом волшебник и смотрел в потолок; он что-то бормотал себе под нос и как будто не замечал окружающего. Через одну кровать от него располагалась женщина;
– А это тебе, Агнес, - весело сказала целительница, вручая шерстистой женщине маленькую стопку рождественских подарков.
– Видишь, тебя не забывают. И сын прислал сову - пишет, что навестит тебя вечером. Как приятно!
Агнес несколько раз гавкнула.
– А тебе, Бродерик, смотри, прислали цветок в горшке и красивый календарь с разными забавными гиппогрифами на каждый месяц. С ними будет веселее, правда?
Целительница подошла к бормотуну, поставила на тумбочку довольно уродливое растение с длинными качающимися щупальцами и волшебной палочкой прикрепила к стене календарь.
– О, миссис Долгопупс, вы уже уходите?
Гарри крутанул головой. Занавески в дальнем конце были раздвинуты и по проходу между кроватями шли двое посетителей: могучего вида старуха в длинном зеленом платье с изъеденной молью лисой и в остроконечной шляпе, украшенной не чем иным, как чучелом стервятника, и позади нее, нога за ногу, удрученный Невилл.
И тут Гарри осенило, кто эти двое в дальнем конце палаты. Он стал озираться - чем бы отвлечь друзей, чтобы Невилл вышел незамеченным, чтобы к нему не пристали с расспросами, но Рон тоже оглянулся, услышав фамилию Долгопупс, и, прежде чем Гарри успел остановить его, крикнул: «Невилл!»
Невилл вздрогнул и съежился, словно мимо просвистела пуля.
– Невилл, это мы!
– Рон вскочил.
– Ты видел? Локонс здесь! Ты к кому приходил?
– Твои друзья, Невилл, дорогой?
– любезно сказала его бабушка, направляясь к компании.
У Невилла был такой вид, будто он предпочел бы провалиться сквозь землю. Пухлое лицо его налилось багровой краской, и он старался ни на кого не смотреть.
– Ах, да, - сказала бабушка, приглядевшись к Гарри, И подала ему морщинистую и как бы когтистую руку, - да, да, конечно. Я знаю, кто ты, Невилл очень тебя ценит.
– Спасибо, - сказал Гарри и пожал ей руку. Невилл не смотрел на него, он потупился и еще больше потемнел лицом.
– А вы, несомненно, Уизли, - продолжала старуха, царственно подавая руку сначала Рону, а потом Джинни.
– Да, я знаю ваших родителей - не близко, конечно, - достойнейшие, достойнейшие люди. А ты, должно быть, Гермиона Грейнджер?
Гермиона была поражена тем, что старой даме известно ее имя, но руку исправно подала.
– Да, Невилл про тебя рассказывал. Выручала его не раз, правда? Он хороший мальчик, - старуха кинула на внука сурово-оценивающий взгляд, - но, боюсь, не унаследовал отцовского таланта.
Она кивнула в сторону дальних кроватей;
– Что?
– изумился Рон (Гарри хотел наступить ему на ногу, но сделать это незаметно в джинсах гораздо труднее, чем в мантии).
– Это твой папа там?
– Что я слышу, Невилл?
– строго сказала старая дама.
– Ты не рассказал друзьям о родителях?
Невилл глубоко вздохнул, посмотрел на потолок и помотал головой. Гарри не помнил, чтобы кого-нибудь еще ему было так жалко, но помочь сейчас Невиллу ничем не мог.
– Тут нечего стыдиться, - сердито сказала миссис Долгопупс.
– Ты должен гордиться ими, Невилл, гордиться! Не для того они пожертвовали душевным и физическим здоровьем, чтобы их стыдился единственный сын!
– Я не стыжусь, - пролепетал Невилл, по-прежнему не глядя ни на кого из друзей.
Рон привстал на цыпочки, чтобы увидеть больных в том конце.
– Интересно же ты это демонстрируешь, - сказала старая дама.
– Моего сына и его жену, - продолжала она, величественно повернувшись к Гарри и остальным, - пытками довели до безумия сторонники Вы-Знаете-Кого.
Джинни и Гермиона прижали ладони ко рту, Рон перестал тянуть шею в направлении родителей Невилла и мгновенно скис.
– Они были мракоборцами и очень уважаемыми людьми в волшебном сообществе, - продолжала старая дама.
– Чрезвычайно одаренные, оба. Я… Да, Алиса? Что такое, дорогая?
К ним незаметно подошла мать Невилла в ночной рубашке. Совсем не та круглолицая счастливая женщина с фотографии первоначального Ордена Феникса, которую Грюм показывал тогда Гарри. Лицо у нее исхудало и состарилось, глаза на нем казались огромными, а волосы поседели, стали жидкими и тусклыми. Она как будто не хотела заговорить, а может, вообще не могла и только делала какие-то робкие движения, протягивая что-то Невиллу.
– Опять?
– с легкой усталостью в голосе сказала ее свекровь.
– Очень хорошо, дорогая, очень хорошо… Невилл, возьми, все равно, что это.
Но Невилл уже протянул руку, и мать уронила в нее пустую обертку от «Лучшей взрывающейся жевательной резинки Друбблс».
– Это прелесть, дорогая, - сказала бабушка Невилла наигранно веселым голосом и погладила невестку по плечу.
А Невилл тихо сказал:
– Спасибо, мама.
Алиса засеменила к своей кровати, напевая без слов. Невилл с вызовом посмотрел на ребят: давайте, мол, смейтесь, а Гарри подумал, что за всю свою жизнь не видел ничего менее смешного.
– Ну что ж, пора нам и восвояси, - вздохнула миссис Долгопупс, натягивая длинные зеленые перчатки.
– Рада была познакомиться с вами, молодые люди. Невилл, брось обертку в урну, она тебе их столько надавала, что впору уже комнату обклеивать.
Но Гарри заметил, как перед выходом Невилл незаметно сунул обертку в карман. Дверь за ними закрылась.
– Я не знала, - сказала Гермиона, чуть не плача.
– И я, - хрипло отозвался Рон. Оба смотрели на Гарри.
– Я знал, - сказал он угрюмо, - Дамблдор мне рассказал, но я пообещал, что буду молчать… За это Беллатрису Лестрейндж отправили в Азкабан - она пытала их заклятием Круциатус, пока они не сошли с ума.