Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)

Роулинг Джоан Кэтлин

–  Беллатриса Лестрейндж?
– с ужасом прошептала Гермиона.
– Та, чья фотография у Кикимера в берлоге?

Наступило долгое молчание. Нарушил его сердитый голос Локонса:

–  Слушайте, я зря, что ли, учился писать письменными буквами?!

Глава 24. Окклюменция

Кикимер, как выяснилось, прятался на чердаке. Нашел его Сириус; домовик весь был в пыли и, несомненно, искал там семейные реликвии Блэков, чтобы перетащить к себе в чулан. Сириус удовлетворился этим объяснением, но Гарри ощущал

беспокойство. Настроение у Кикимера как будто улучшилось, ворчать он стал реже и не так злобно, приказы выполнял послушнее, чем обычно, но несколько раз Гарри замечал на себе его жадный взгляд, причем он тут же отводил глаза, увидев, что Гарри на него смотрит.

Гарри не делился своими смутными подозрениями с Сириусом, тем более что после Рождества веселость крестного быстро испарялась. По мере того как приближался день их отъезда в Хогвартс, на него все чаще нападали «приступы мрачности», как называла их миссис Уизли, он становился молчалив и раздражителен, часами сидел один в комнате гиппогрифа. Его уныние расползалось по дому, просачивалось под двери, как ядовитый газ, заражало остальных.

Гарри не хотелось снова оставлять Сириуса в обществе одного Кикимера; мало того, он впервые не радовался возвращению в Хогвартс. Приехать в школу значило снова попасть под тиранию Амбридж, которая в их отсутствие наверняка протащила еще десяток декретов; квиддича он лишен, домашних заданий навалят гору - дело идет к экзаменам; Дамблдор по-прежнему чурается его. Если бы не ОД, думал Гарри, он вообще попросил бы разрешения у Сириуса бросить школу и остаться на площади Гриммо.

А в последний день каникул произошло такое, отчего Гарри стал думать о школе просто с ужасом.

–  Гарри, дорогой, - сказала миссис Уизли, просунув голову в дверь их спальни, когда они с Роном играли в волшебные шахматы, а за игрой наблюдали Джинни, Гермиона и Живоглот.
– Можешь спуститься в кухню? С тобой хочет поговорить профессор Снегг.

До Гарри не сразу дошел смысл ее слов: его ладья вступила в бурную схватку с пешкой Рона, и Гарри ее усердно науськивал:

–  Дави ее, дави, идиотка, это же только пешка. Извините, миссис Уизли, что вы сказали?

–  Профессор Снегг, милый. На кухне. Хочет поговорить.

От испуга Гарри даже рот разинул. Он оглянулся на Рона, на Джинни с Гермионой - они тоже смотрели на него во все глаза. Живоглот, последние четверть часа удерживаемый Гермионой, радостно вспрыгнул на доску, и фигуры с громкими воплями бросились врассыпную.

–  Снегг?
– тупо повторил Гарри.

–  Профессор Снегг, - поправила миссис Уизли.
– Иди скорее, он говорит, у него мало времени.

–  Чего ему надо от тебя?
– обескураженно спросил Рон, когда мать вышла из комнаты.
– Ты вроде ничего не сделал.

–  Нет!
– с возмущением сказал Гарри, тщетно пытаясь сообразить, какое им совершено преступление, если Снегг гнался за ним аж до площади Гриммо.

Минутой позже он толкнул дверь кухни и увидел Сириуса и Снегга за длинным столом, напряженно глядящих в разные стороны. Молчание их было наэлектризовано взаимной неприязнью. Перед Сириусом на столе лежало раскрытое

письмо.

Гарри кашлянул, чтобы объявить о своем присутствии.

Снегг обернулся к нему: лицо в рамке сальных черных волос.

–  Сядьте, Поттер.

–  Знаешь, Снегг, - громко сказал Сириус, отвалив свой стул на задние ножки и глядя в потолок, - я предпочитаю, чтобы ты не отдавал здесь приказов. Это мой дом, понимаешь ли.

Бледное лицо Снегга некрасиво потемнело. Гарри сел рядом с Сириусом, глядя на Снегга через стол.

–  Предполагалось, что мы поговорим с глазу на глаз, Поттер, - сказал Снегг со знакомой кривой усмешкой, - но Блэк…

–  Я его крестный, - громче прежнего сказал Сириус.

–  Я здесь по распоряжению Дамблдора, - Снегг же, наоборот, говорил все тише и ядовитее, - но, ради всего святого, оставайся, Сириус. Я знаю, ты любишь чувствовать себя… причастным.

–  Это как прикажешь понимать?
– С громким стуком Сириус опустил свой стул на все четыре ноги.

–  Да, я понимаю, ты должен быть… ах… расстроен тем, что не делаешь ничего полезного, - с легким нажимом на последнее слово, - для Ордена.

Теперь побагровел Сириус. Снегг, злорадно усмехнувшись, обратился к Гарри:

–  Директор послал меня передать вам его желание, Поттер, чтобы в этом семестре вы изучали окклюменцию.

–  Что изучать?
– не понял Гарри. Снегг еще больше скривил рот.

–  Окклюменцию, Поттер. Магическую защиту ума от проникновения извне. Малоизвестный раздел магии, но крайне полезный.

Сердце у Гарри бешено застучало. Защита от проникновения извне? Но ведь он не одержим, все на этом сошлись…

–  Почему я должен изучать окклю… как ее?
– выпалил он.

–  Потому что так считает нужным директор, - хладнокровно ответил Снегг.
– Вы будете получать индивидуальные уроки раз в неделю, но никому не скажете об этом, в первую очередь Долорес Амбридж. Вам понятно?

–  Да. Кто будет меня учить?
– Я.

У Гарри возникло отвратительное ощущение, что внутренности его плавятся. Дополнительные уроки у Снегга - чем он заслужил такое наказание?

–  Почему Дамблдор не может его учить?
– воинственно спросил Сириус.
– Почему ты?

–  Потому, видимо, что привилегия директора - поручать наименее приятные дела другим, - вкрадчивым голосом ответил Снегг.
– Уверяю тебя, я не напрашивался.
– Он встал.
– Жду вас в понедельник, в шесть вечера, Поттер. В моем кабинете. Если спросят - вы изучаете лекарственные зелья. Всякий, кто видел вас на моих занятиях, не усомнится, что вам это необходимо.

Он двинулся к двери, черный дорожный плащ вздулся за его спиной.

–  Постой, - сказал Сириус и выпрямился на стуле.

–  Я спешу, Блэк, В отличие от тебя, у меня нет бездны свободного времени.

–  Тогда к делу, - сказал, поднимаясь, Сириус. Он был значительно выше Снегга, который сжал в кармане кулак, - Гарри не сомневался, что в кулаке у него волшебная палочка.
– Если услышу, что эти свои уроки окклюменции ты используешь для того, чтобы притеснять Гарри, будешь иметь дело со мной.