Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)

Роулинг Джоан Кэтлин

За этими словами снова последовало молчание. Все смотрели на Гарри, и он, почувствовав, что краснеет, отпил еще огненного виски, чтобы как-то справиться с этим. А проглатывая его, вспомнил, с какой язвительностью Грозный Глаз всегда отзывался о готовности Дамблдора доверять людям.

–  Хорошо сказано, Гарри, - с неожиданной серьезностью сказал Фред.

–  Да, слушайте, слушайте во все уши, - поддержал его Джордж и тут же покосился на Фреда, у которого чуть дернулся уголок рта.

Люпин всматривался в Гарри со странным, похожим на жалость выражением

лица.

–  Вы считаете меня дураком?
– требовательно спросил Гарри.

–  Нет, - ответил Люпин, - я считаю, что ты похож на Джеймса, который видел в недоверии к друзьям вершину бесчестья.

Гарри понимал, на что намекает Люпин: на то, что отца предал друг, Питер Петтигрю. И Гарри охватил нелепый гнев. Ему хотелось затеять спор, однако Люпин отвернулся от него, опустил свой стакан на стол и обратился к Биллу:

–  Есть одно дело. Я могу попросить Кингсли…

–  Нет, - сразу ответил Билл, - я готов и пойду с тобой.

–  Куда это?
– в один голос спросили Тонкс и Флер.

–  За телом Грозного Глаза, - ответил Люпин.
– Его нужно забрать.

–  А это не может… - начала миссис Уизли, с мольбой глядя на Билла.

–  Подождать?
– спросил Билл.
– Не может, если ты не хочешь, чтобы Пожиратели смерти добрались до него первыми.

Снова наступило молчание. Люпин и Билл попрощались и ушли.

Оставшиеся расселись по креслам - все, кроме Гарри, так и продолжавшего стоять. Внезапность и окончательность смерти, казалось, поселились в этой комнате, подобно привидениям.

–  Я тоже должен уйти, - произнес Гарри. Десять пар глаз уставились на него.

–  Не дури, Гарри, - сказала миссис Уизли.
– О чем ты?

–  Я не могу здесь оставаться.
– Он потер лоб: шрам снова покалывало, так сильно он не болел вот уже больше года.
– Пока я здесь, вы все в опасности, а я не хочу…

–  Но это же глупо!
– воскликнула миссис Уизли.
– Весь смысл этой ночи состоял в том, чтобы доставить тебя сюда невредимым, и, благодарение небу, так и случилось. И потом, Флер согласилась выйти замуж здесь, а не во Франции, и мы уже все подготовили для того, чтобы каждый из нас мог остаться здесь и оберегать тебя…

Она не понимала, что от ее слов Гарри становится не лучше, а хуже.

–  Если Волан-де-Морт узнает, что я здесь…

–  Да как же он узнает?
– спросила миссис Уизли.

–  Существует дюжина домов, Гарри, в каждом из которых ты можешь сейчас находиться, - сказал мистер Уизли.
– У него нет возможности выяснить, где ты скрываешься.

–  Я не о себе беспокоюсь!
– ответил Гарри.

–  Мы знаем, - негромко произнес мистер Уизли, - но если ты уйдешь, все наши сегодняшние усилия обессмыслятся.

–  Никуда ты не пойдешь, - пророкотал Хагрид.
– Господи, Гарри, после всего, что ты пережил, чтобы добраться сюда?

–  Да, и как же мое кровоточащее ухо?
– спросил, приподнимаясь на подушках, Джордж.
– Я уверен, что…

–  Грозный Глаз не хотел бы…

–  Я ЗНАЮ!
– рявкнул Гарри.

Он чувствовал себя окруженным со

всех сторон, подвергающимся шантажу. Неужели все думают, будто он не понимает, что они для него сделали, не понимают, что именно поэтому он и хочет уйти сейчас, прежде чем пострадает ктото еще? В гостиной повисло долгое, неловкое молчание, в котором шрам Гарри продолжал пульсировать и дергаться от боли, точно его кололи иглами. Наконец молчание нарушила миссис Уизли.

–  А где Букля, Гарри?
– словно стараясь задобрить его, спросила она.
– Мы бы посадили ее с Сычиком, покормили.

Внутренности Гарри точно стиснул огромный кулак. Он не мог сказать ей правду. И допил, избегая ответа, остатки виски.

–  Вот погоди, все еще узнают, как ты опять его сделал, Гарри, - произнес Хагрид.
– Мало того что удрал от него, так еще и отбился, когда он на тебя насел!

–  Это не я, - без всякого выражения ответил Гарри.
– Это моя палочка. Она все сделала сама.

После нескольких секунд молчания Гермиона негромко сказала:

–  Но это же невозможно, Гарри. Ты, наверное, хочешь сказать, что совершил волшебство сам того не ведая, инстинктивно.

–  Нет, - возразил Гарри.
– Мотоцикл разваливался, где находится Волан-де-Морт, я понять не мог, однако палочка повернулась в моей руке, отыскала его и выпалила заклятием, да еще таким, какого я и не знал никогда. У меня золотистое пламя ни разу из палочки не вылетало.

–  Бывает, - сказал мистер Уизли, - что, попадая в безвыходное положение, человек начинает творить чудеса, о которых и не мечтал. Совсем маленькие, ничему не обученные дети нередко проявляют…

–  Все было не так, - сквозь сжатые зубы сказал Гарри. Шрам горел, Гарри испытывал гнев и разочарование, ему ненавистна была мысль о том, что все они воображают, будто он обладает силой, сравнимой с силой Волан-де-Морта.

Все молчали. Гарри знал, что ему не поверили. Да и сам он, если говорить всерьез, никогда не слышал о волшебной палочке, самостоятельно занимающейся магией.

Шрам жгла боль, Гарри старался, как мог, не застонать. Пробормотав какието слова насчет свежего воздуха, он поставил стакан на стол и вышел из гостиной.

Когда он переходил темный двор, огромный скелетообразный фестрал поднял на него взгляд, пошуршал крыльями и снова вернулся к траве, которую подъедал. Гарри постоял у ведущей в огород калитки, глядя на чрезмерно разросшиеся растения, потирая лоб, в котором бухала боль, и думая о Дамблдоре.

Дамблдор ему поверил бы, в этом Гарри не сомневался. Дамблдор понял бы, как и почему палочка Гарри сработала независимо от хозяина, потому что у Дамблдора имелись ответы на любой вопрос. Он многое знал о палочках, ведь рассказал же он Гарри о странной связи, существующей между его, Гарри, палочкой и палочкой Волан-де-Морта… Однако Дамблдор, как и Грозный Глаз, как Сириус и родители Гарри, как его бедная сова - все они ушли, и теперь он никогда уже не сможет поговорить с ними. Он ощутил, как горло его обжигает нечто, никакого отношения к огненному виски не имеющее…