Гавайская рапсодия
Шрифт:
— Увидимся завтра, — улыбнувшись, проговорил Дрейк.
Констанс поежилась — между ними вновь пробежала электрическая искра, яркая и сильная. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы спокойно убрать руку, а не отдернуть ее.
— Это очень сложно, да? — с некоторым отчуждением спросил Дрейк. — Однако, думаю, у нас хватит силы воли не поддаваться этому.
Констанс пораженно посмотрела на него.
— Не притворяйтесь, что не догадываетесь, о чем я говорю. — Уголки его губ изогнулись в слабой улыбке. — Сейчас вы чувствуете
— Нет! — Этот непроизвольный возглас выдал ее, и Констанс это поняла, поэтому сердито добавила:
— Послушайте, мне совершенно не нужно, чтобы…
— Вы провоцировали меня, — договорил он за нее. — Вы сами знаете, что это так. Может, у меня и есть искушение поддаться соблазну, но не думаю, что это будет разумно.
Констанс видела, что он расстроен, но не столько ее поведением, сколько тем, что понимал, насколько его влечет к ней. Он, сильный и властный, полностью подчинился влечению к женщине, с которой едва знаком, страсти, которую не в состоянии преодолеть. Сидней Дрейк рассматривал свое влечение как слабость и презирал себя за это.
Констанс молча повернулась, вошла в помещение и закрыла за собой дверь. Его откровенность шокировала ее, и в то же время она ощущала опасное и радостное возбуждение, потому что Сиднея, как и она сама, оказался беспомощен перед силой своего физического влечения.
Черт побери, думала она, этот человек определенно становится угрозой моему спокойствию.
К счастью, он здесь всего на четыре дня. За четыре дня ничего не случится.
Когда Констанс открывала ключом дверь в свой номер, в коридор влетела Эвелин.
— Ты не видела Агнес? — взволнованно спросила она.
Констанс резко подняла голову. В голосе ее подруги звучал неподдельный страх.
— Нет. А что?
— О Господи. Я везде искала, но ее нигде нет. Одна из горничных видела ее в саду. А вдруг она убежала?
— Убежала?
Эвелин глубоко вдохнула, стараясь подавить возникшее волнение.
— Да, к отцу. Мне надо найти ее.
— Подожди секунду, я только переоденусь и пойдем вместе.
Пока Констанс переодевалась, она услышала из коридора голос Эвелин:
— Да, моя хорошая, я знаю, что тебе не нравится тут жить. Но пока придется потерпеть.
Затем послышался голос девочки. Она была очень взволнованна.
— Если бы ты разрешила папе вернуться, мы снова жили бы в нашем старом доме.
— Но, милая, мы никогда туда не вернемся.
— Нет, вернемся, и мы можем жить с папой! — закричала Агнес. — Он сам мне сказал! Я слышала. Я не хочу тут жить. Я хочу в Калифорнию, к папе!
Констанс немного постояла в коридоре, затем с болью в сердце вернулась к себе. Бедная Эвелин, в этой ситуации ей никто не поможет.
Наутро, когда Констанс появилась в здании отеля, австралийского переводчика уже не было. Элиз Джерми дала ей ознакомиться с новыми должностными обязанностями и поздравила с повышением.
Сидней
По регламенту то утро делегация должна была провести на поле для гольфа, и Констанс была приглашена как переводчик.
Сидней тоже входил в группу игроков. Играл он хорошо. Констанс старалась не смотреть на него, не обращать внимания на уверенный поворот его плеч и бедер. Один из помощников японского министра спросил ее, играет ли она в гольф.
— Боюсь, что нет, — ответила она, встретившись взглядом с Сиднеем. Она совершенно не желала демонстрировать свои более чем скромные способности в его присутствии.
— Жаль, — отозвался японец. И Констанс старалась держаться на заднем плане, чтобы не попадаться никому на глаза.
Зачем она вообще здесь? Ведь Сидней бегло говорит по-японски, а японский министр свободно, хотя и с сильным акцентом, разговаривает по-английски. Видимо, по протоколу.
После обеда все участники совещания провели несколько часов на стрельбище. Сидней стрелял тоже хорошо. Констанс решила, что он из той категории людей, которые все делают хорошо. Интересно, каков он в любви? И тут же в воображении возникла эротическая картинка — они с Сиднеем в постели. Она почти что физически ощутила прикосновение горячих губ к своим… Внутри у нее потеплело, сердце заколотилось. О чем она думает? Констанс постаралась выбросить из головы это видение.
— Нет, — шепотом пробормотала она. Маленький, элегантно одетый японец удивленно посмотрел на нее.
— Интересно, какими еще видами спорта они собираются сегодня заняться? — с улыбкой сказала Констанс вслух.
Японец поклонился.
— Наверное, поедем кататься верхом, — вежливо ответил он.
— Ой, я не езжу верхом.
— Я тоже.
Они улыбнулись друг другу.
Гольф по крайней мере тихое занятие. И смотреть интересно. Стендовая стрельба уже похуже. Очень шумно, несмотря на наушники. Но верховая езда может стать настоящей проблемой. Констанс не без улыбки подумала, что должна была попросить дополнительную плату за степень риска на работе.
Она повернула голову и встретилась взглядом с Сиднеем. Нет, он не мог догадаться, что ей скучно, ведь она профессионально умеет скрывать свое настроение. Значит, он просто проверяет ее.
Что ж, я ему покажу, подумала Констанс и продемонстрировала ослепительную улыбку, говорящую о том, что она в полном восторге от происходящего.
После завершения спортивных мероприятий все вернулись в отель и разошлись по своим номерам. Констанс, старательно избегая встречи с Дрейком, зашла в офис.