Газета День Литературы # 171 (2010 11)
Шрифт:
– Прекрасные слова, мой юный друг! Пусть будет по-твоему. А сей час скачи к татарскому хану. Скажи ему, чтоб был готов к атаке на фланг крестоносцев, как только солнце встанет в зените, но без моего сигнала чтоб ни одна конская голова из лесу не показывалась. Скачи! Господь с тобой, мой мальчик! – Витовт, довольно ухмыльнувшись, проводил глазами вмиг удалив- шегося молодого рыцаря. На минуты он застыл, погрузившись в тревожные думы, но завидев показавшего из леса в сопровождении оруженосцев внука Дмитрия Донского – молодого русского князя Юрия Мстиславского, направил к нему своего коня. Вместе они направились к заброшенному амбару, видневшемуся у края опушки.
У ворот его Ягайло – кузен и друг Витовта – в окружении свиты и духовенства – посвящал воинов земских хоругвей в рыцари. Этот обряд посвящения
Братья молча обнялись. Они, конечно, понимали, что вторгшись в пределы Тевтонского Ордена, союзное польско-литовско-русское войско бросило крестоносцам вызов. На кон было поставлено само существование их балто-славянских государств.
Да, к войне Витовт и Ягайло готовились тщательно. Поляки собрали изрядное войско, серьёзно подготовили обозы к походу в земли Ордена. Их король привёл с собой 20-тысячную армию, в основном конную. Поляки шли под хоругвями краковской шляхты, как самой многочисленной и настроенной на победу.
Витовт же собрал под своими хоругвями весь цвет мужества своего великого княжества. В то время как под командованием коронного гетмана Польши стояли тысячи католиков, готовых умереть за свою землю, в литовском войске преобладали православные воины – смоленские русские полки, литвины, белорусы, пруссы, бежавшие от тевтонского истребления, – всего около 12 тысяч богатырей. К тому же Витовту удалось заключить союз с Ордой, выставившей на поле брани около двух тысяч лёгких татарских конников под командованием старшего сына хана Тохтамыша. Пехота же в основном состояла из крепостных холопов-язычников. Эти землепашцы из Жемайтии, вооружённые кто – кольями, кто – дубинами, имели с тевтонами особые счёты – за разорении своей земли, за поругание святынь, за истерзанных и угнанных в полон детей и женщин. Перед боем литовские пехотинцы решили твёрдо – крестоносцев в живых не оставлять, всех предать смерти. Не обладая имущественной самостоятельностью, холопы не могли брать выкуп за пленных крестоносцев. Потому их руки были совершенно развязаны и чесались от желания передушить ненавистных извергов.
Конечно, они не ведали, в битве какого исторического значения им суждено сразиться. Да и не было на свете такого воина, кто бы думал об истории и лаврах, взойдя на поле, где сойтись ему придётся в смертельном поединке со страшным по силе врагом. Да, они были готовы умереть за Честь и Родину, но надеялись в этой сече выжить.
***
– Есть ли новости от великого князя? Чего мы ждём? Мои батыры рвутся в бой! – хан Джелал Ад-Дин, собравший свою конницу на крайнем правом фланге войск Великого княжества Литовского, щурил глаза на молодого Миткевича. Животное под юным витязем хрипело и рвалось вперед, будто заразившись от своего седока азартом предстоящей битвы. Степан потрепал коня за гриву и легко спрыгнул с него на землю. – Князь просил ждать. Князь знает крестоносцев. Среди них он провёл столько лет, что всем нам стоит слушать не только его команды, но и советы! Скажи, хан, помнишь ли ты о нашем уговоре? Ты атакуешь первым. Твоя задача – проскочить линию огня и подавить пушкарей. На вторую линию тевтонов силы не трать, а вымани их лучше на встречный бой.
– Ты ещё будешь учить моих славных воинов, как действовать в бою? – татарин расхохотался. Его почти женский смех вдруг сорвался на пронзительный визг. Сидевшие в седлах стражи-монголы дружно поддержали гоготом своего предводителя. – Передай Великому князю, что Джелал Ад-Дин-хан сделает так, как мы с ним договорились. Я приведу крестоносцев под его копья и пушки в обозе, а немецких пушкарей изрублю и в котле сварю, если хоть одно их ядро попадёт в моих всадников. Но пусть и Витовт не забудет об обещании, данном хану Тохтамышу! Так и передай!
Миткевич взлетел на коня и, пришпорив его, помчался в расположение своей Гродненской хоругви. Завидев лихого земляка в ярко-жёлтом плаще, рыцари встретили его приветственными возгласами. В этот час последнего ожидания все были рады друг другу, ибо сейчас в рядах своих каждый был действительно свой.
***
–
Это был вызов к смертельному бою. Тевтоны больше не хотели ждать. Они были готовы драться. Второй парламентёр поднял правую руку, и по его сигналу первые шеренги тевтонов отошли назад на сотню метров.
– Какое невиданное благородство! – рассмеялся Витовт. – Этот маневр мне знаком. Магистр, должно быть, думает, что мы клюнем на эту приманку, обидимся и сломя голову бросимся в атаку. Смотри, Ягайло, тевтоны отступили туда, где заранее приготовились к обороне. Там у них пушки в обозах. Ты обратил внимание, что отходя, они слегка расступались перед поваленным на пашню сеном?
– Не вижу, ничего не вижу, – король тщетно всматривался в передовые шеренги конных немецких рыцарей.
– Там ямы, брат, заложенные кольями и присыпанные сверху для маскировки сеном. Это они для тебя землянки приготовили, чтоб твои рыцари в них отдохнули! Ты их пока не видишь, но сейчас татары тебе их покажут! – литовец залился смехом. – Давай обнимемся, брат! Вызов брошен. Мы отрежем этим бешеным тевтонским псам головы! – Кузены обняли друг друга за плечи, Витовт пришпорил коня и в сопровождении оруженосцев сорвался с места. Ему нужно было спешить. Сражение начиналось, и первый шаг должен был сделать именно он.
– Юрий! – Витовт подозвал к себе князя Мстиславского. – Миткевич от татар вернулся?
– Да, он в своей Гродненской хоругви.
– Скажи ему, пусть скачет к хану. Пора! Господь с нами!
Мстиславский развернул коня, хлопнул себя перчаткой по левой груди и радостно умчался прочь.
Сейчас, сейчас. Господи, как бьётся сердце! Ну, где же вы? А вот. Пошли…
"Лау-лау, ёохоуу!" – татары ринулись в бой. Их лёгкая конница вмиг пересекла пространство, отделявшее неприятелей, и по касательной врезалась в самый левый фланг крестоносцев. Татарские стрелы отлетали от тяжёлых лат первой линии тевтонов, не причиняя им видимого ущерба, но по всему было видно, что такого начала боя крестоносцы никак не ожидали. Их пушкари явно замешкались с первым залпом. Возможно, им было жаль тратить ядра и выстрелы на эту летучую конницу. В конечном счёте, это стоило им жизни.
Несмотря на то, что первые татарские всадники все же провалились в заготовленные тевтонами "волчьи ямы", им удалось оттуда быстро выбраться. Следующая же волна татар обошла ямы и накрыла тевтонских пушкарей. Охранявшие артиллеристов арбалетчики не смогли помочь своим погибающим товарищам – в завязавшейся в артиллерийских обозах рукопашной невозможно было отличить, где – свой, а где – чужой. Тевтоны мрачно наблюдали за тем, как татары рубят молящих о помощи пушкарей.
Закончив кровавый пир, укрывшись за обозами, татары тут же ввязались в перестрелку с пажами-арбалетчиками. Но не прошло и пары минут, как они вновь вскочили на своих быстроногих коней и, изображая панику, рванули прочь от крестоносцев. Увлечённые погоней, оказавшейся западнёй, конные арбалетчики-оруженосцы помчались за ними. Это была их смертельная ошибка. На полном скаку они смогли выпустить в спины своих неприятелей лишь по одной стреле. Перезарядить арбалет на скачущей лошади, в пылу боя, вынув одну ногу из стремени, и с её помощью оттянуть струну и вновь зарядить арбалет – нет, эта задача оказалась им не по силам. Зато татарам стрельба из лука в преследующего их врага, поглощённого заряжением своего бесполезного в тот миг оружия, доставляла массу удовольствия.