Газета День Литературы # 173 (2011 1)
Шрифт:
А?..
А я в дыму чаду весенних родных первобытных колыбельных улиц родимых моих, где я был розоволикое дитя у колен матери моей, а Пророк говорит, что "рай находится у ног наших матерей"...
А я вспоминаю слова древнего шейха Саади, словно и он нынче вышел на вешние текучие душанбинские улочки из райского сада из вечножемчужного савана своего: "О, отрок, всякую весну начинай новую любовь... забудь о прошлой любви... зачем тебе
А?..
О, весной ранней можно встретить в дымчатых сиреневых сумерках даже давно усопших – так велика загробная тоска их по земле... а наша – по небесам...
О шейх, о странник двух миров, о уставший от бессмертья...
И я ищу на родных улочках новую весеннюю любовь, но знаю, что весной она скоротечна, как цветущие персики и урюки, объявшие мой родной город...
А?..
Весенняя лихорадка, гон человеков, спячка, болячка, горячка, любовь двуединая скачка начинаются, когда в снегах цветёт восходит куст розового первоминдаля, и кончаются, когда у реки Варзоб-дарьи осыплется последний куст медоволиловой крупитчатой зернистой персидской варзобской сирени...
О, как люблю я вдыхать смаковать твои соцветья медовопереспелые...
О, я готов отведать съесть их сиреневость их густо пьяную истомную сомлелость!
Сирень опала, любовь увяла...
О любовь весенняя!.. Куда ушла ты?..
От снежнорозового куста первоминдаля до медоволилового куста осыпчивой персидской сирени – любовь вода талая весенняя твоя!.. да!..
И ты торопись!..
Беги!.. Люби! Хватай! раздевай! пылай! беги!
Как все вешние бешеные нагорные ручьи, как все глиняные бушующие реки, сели, камнепады, пылай! страдай! умирай! восставай!.. воскресай!..
Пока бегут твои маковые пианые жилы вены как талые мускулистые бугристые ручьи... Ииии!..
Айхххххйя...
О Боже!.. Что я? Куда я?..
Куда мне деваться прятаться с ней, когда пришла её пора? её срок?.. И она ветвью миндаля бродит щекочет трогает глаза мои: возьми! возьми! обними! соблазни! разрушь сладко обречённо меня меня мя... Если нет соблазна – нет и жизни!.. Жизнь зачинается во грехе как горная река в леднике...
И я беру её ея за свободную хладную мраморную – весной и мрамор тает – нежнольющуюся
Куда? куда? куда?.. ах не знаю уже слепо! уже сладко! уже обнажённо хотя мы в одёждах бушующих ещё! ещё! но уже обречённо знаю я я я... что я наг в одеждах моих и она нага...
И она уже знает, что покорна мне необъятно наго в одеждах своих...
...Любовь – это смерть одежд... Любовь – это нагота надежд...
...И мы бежим по талому спелому родному городу моему в жажде сбросить тяжкие одежды наши, как сырые кишащие змеи весною сбрасывают теряют шершаво жемчужные щекочущие кожи свои, и прибегаем на окраину, где в глиняной сырой кибитке живёт мой тысячелетний Учитель любви глинник, гончар, древний мудрец армянин Аршалуйр Саркис Вартапед...
И мы вбегаем в кибитку его, где он лепит кувшины кумганы и райских птиц расписных.
И он весь в глине творенья, и он сыро первозданно плотоядно обнимает нас скользкими плывущими глиняными руками и мы становимся глиняными покорными, как будто он вылепил нас из своей всхлипывающей глины, как птиц глиняных его и кувшинов...
И он наливает таджикского шахринаусского рубинового вина тягучего в глиняные чаши.
И мы пьём вино вязкое дремучее падучее маковое и становимся маками афганскими нагими и соприкасаемся губами и руками, готовыми для соитья макового... живой текучий плодоносный пурпур рубин гранат струится бьётся в венах наших... и готов порвать их...
И мастер Аршалуйр Саркис тысячелетний мудрец вдруг опьянённо стонет вопиет шепчет дрожащими глиняными рубиновыми губами:
– О, Творец! Необъятный Гончар мирозданья! Я тысячу лет искал такую натурщицу!..
Да это же Нефертити! Хатшепсут! да это ж древнеегиптянка... таких равнобедренных тугобедренных тел! таких человечьих геометрий уже нет на земле...
Когда Творец лепил первочеловеков – Он не хотел разницы между Мужем и Женой... И потому у отроков были тела дев, а у дев – отроков...
Но потом Творец дал груди и лоно бездонное кишащее – деве, а отроку – фаллос, исполненный семян, как Сахара песков...
А потом человеки в блуде перемешались и не стало красивых чистых тел как были в древности... нет чистых рас...
Ах разденься древнеегипетская девочка-юноша, не стыдись, не бойся меня...
Я уже стар... я только полеплю тебя... ты станешь вечной из глины моей...
Разве ты не хочешь быть вечной, быстротленная девочка-мальчик моя?..