Газета Завтра 388 (19 2001)
Шрифт:
"; y+=" 16 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Владимир Бондаренко ДЕРЖИСЬ, ЭД!
ПОЧЕМУ 7 АПРЕЛЯ пятьдесят с лишним фэбээровцев с удостоверениями фээсбэшников, или же фээсбэшников с удостоверениями фэбээровцев произвели шумный арест одного из самых известных русских
Что бы изменилось, если бы Эдуарда Лимонова арестовали 7 мая? Может быть, ФСБ знало о готовящихся терактах? Нет, пока еще в России теракты проводят неуловимые чеченские боевики, а не восемнадцатилетние нацболы Лимонова. Может быть, Эдуард Лимонов собирался уехать за границу с ценными бумагами в чемодане? Нет. За границу благополучно уезжают с ведома ФСБ Гусинские и Березовские, и туда же благополучно переводятся все их финансовые накопления. Лимонову же заграница давно надоела, и ценностей у него, кроме собственных рукописей, никаких не было... Только одна причина могла заставить наших доблестных чекистов поторопиться. Если бы Лимонова арестовали не 7 апреля, а 7 мая, то в апреле бы благополучно лопнуло в рижском суде дело о русских террористах, забравшихся на рижскую башню и потребовавших цивилизованного отношения к русским ветеранам войны. Даже латышские правоохранительные органы были готовы уже переквалифицировать дело о тероризме в дело о хулиганстве и ограничиться если не поркой, то одним-двумя годами тюрьмы. Не было никаких улик. Не было никакого насилия. Не было жертв. Дело о грозных террористах, руководимых из Москвы, рассыпалось на виду у всей Европы. Но дело-то изначально было выдумано в ФСБ. И наводка в латышские спецслужбы шла из ФСБ. Такой хэппи-энд для русских пацанов кого-то из начальства ФСБ не устраивал. Им глубоко плевать было на судьбы юнцов-смельчаков, им надо было сконструировать глобальный заговор, чтобы убедить Европу в смертельной опасности лимоновцев. И вот буквально за несколько дней до окончания суда в Риге над восемнадцати-двадцатилетними храбрецами, когда латышские судьи и прокуроры безуспешно пытались найти хоть какие-нибудь весомые улики, чтобы сохранить в силе грозную статью о терроризме, над которой смеялись даже латышские националисты, ФСБ преподнесло им роскошный подарок: арест Эдуарда Лимонова по подозрению в организации вооруженных группировок и закупке оружия. Пацанам почти пионерского возраста влепили по пятнадцать лет тюрьмы. Ликуйте, господа Путин и Патрушев. Такие приговоры не получали даже серийные убийцы и насильники. Думаю, что Салману Радуеву дадут меньше. И уж куда меньше получили пятигорские и махачкалинские взрыватели. Разве ФСБ не знало, арестовывая Эдуарда Лимонова на Алтае, как этот арест отразится на результате рижского судилища? Прекрасно знало. Того и добивалось.
А теперь зададим вопрос: зачем ФСБ понадобилось организовывать это рижское дело, зачем давали наводку на нацболов, зачем подарили им арест Лимонова с мифической партией оружия? Русские национальные интересы пострадали. Государственные интересы пострадали. Авторитет самого ФСБ в народе пострадал. О таких мелочах, как судьбы юнцов, брошенных на пятнадцать лет в застенки наследников эсэсовцев, в ФСБ, полагаю, не задумывались. После этого фантастического пятнадцатилетнего срока нацболам в Риге история с арестом писателя Лимонова смотрится совсем по-другому. Вполне может быть, что сейчас дело Лимонова никто и не будет всерьез расследовать. Потянут несколько месяцев и постараются выпустить. Требуемого результата добились. Лимоновцы, встревоженные не столько самим арестом лидера, сколько сумасшедшим, гибельным тюремным сроком, могут поутихнуть, роста национал-большевист-ской партии и ее активности ни в стране, ни за ее пределами не произойдет. А все остальные оппозиционеры послушны и лояльны режиму. Что делать в этих новых условиях Эдуарду Лимонову в Лефортове? Сражаться за судьбы своих соратников в Риге. Делать все, чтобы рижский приговор был отменен и пересмотрен. А для этого необходимо, чтобы и само ФСБ, от рядового опера до президента страны, осознало свое позорное участие в этом дьявольском процессе. Это уже не случайная авария "Курска", которой могло и не быть, а преднамеренная акция. Подобного не было ни в царской охранке, ни в ежовско-бериевском ГПУ-КГБ. Использовать молодежь для давления на власти той или иной страны — такое бывало. Мол, или вы не рвитесь в НАТО, или по стране пойдет волна терактов и взрывов. Но чтобы наоборот играть на понижение авторитета страны, поощрять русофобские настроения в Европе и в мире, способствовать аресту граждан России за рубежом и поставлять враждебным России спецслужбам сфальсифицированные улики, — такого в истории наших отечественных органов еще
Так складывается, что своему давнему другу Эдуарду Лимонову, жившему у меня дома первое время после возращения из Парижа, придумавшему там же на одной из дружеских посиделок вскоре после разгрома Дома Советов и саму идею "Лимонки", сначала как еженедельной колонки в газете "Завтра", я бы сегодня посоветовал не спешить выбираться из лап ФСБ, пока не извлечь из них все для спасения рижских узников. Каждый день пребывания Эдуарда Лимонова в Лефортове в глазах всего народа обозначает теснейшую связь руководителей ФСБ с рижскими палачами. Держись, Эд, держись!
[guestbook _new_gstb]
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random; z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 18 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Владислав Шурыгин МОЙ ДРУГ ЛИМОН
Я ЗНАЮ, КАКОЙ ОН сейчас там, в камере. Собранный, чуть флегматичный. Знаю, что по утрам он до судорог в плечах отжимается от пола, потом фыркает, обмываясь холодной водой. Знаю, что потом садится за стол и начинает писать, а если ему не дадут ручку и бумагу, то будет просто думать. Он очень быстро привыкнет к камере. Как быстро привыкал к ночлежкам, чужим квартирам, казармам и блиндажам.
Его следователи напрасно думают, что камера, тюрьма его сломают. "БА-Альшая ошибка!", как говорил герой одного фильма. Камера, неволя угнетают и переламывают того, кого выдернули из мягкого уютного быта, из домашней постели, от страстной жены, от сытного стола, от милой сердцу домашней библиотеки, шлепанцев, ванной и уютного сральника. Но у Лимона никогда ничего этого не было. И, заперев его в тюрьме, они, тюремщики, его, в сущности, ничего не лишили. Пожалуй, впервые в жизни он больше не будет ломать голову над тем, где добыть денег, чтобы заплатить за жилье и жратву. Ведь у него никогда после детства не было СВОЕГО дома. Он менял континенты, как предпенсионные фээсбэшные полковники халявную мебель. Он оставлял квартиры и роскошные особняки, лофты, студии, роомы. Я думаю, что он сам уже не сможет посчитать и вспомнить все свои временные пристанища.
И какая злая насмешка в том, что спустя несколько лет лефортовская тюрьма будет гордиться тем, что в ней "жил" поэт, писатель и революционер Лимонов. Ведь гордятся же питерские "Кресты" тем, что в их стенах "бывали" Жженов и Гумилев.
…Наша дружба с Лимоном того редкого сердечного свойства, которое не требует постоянных заверений, непременных частых встреч, клятв и публичности. Нет. Она, скорее, нутряная, когда человека чувствуешь на расстоянии, когда достаточно просто знать, что с ним все ОК, как говорит Лимон. Помню, как неожиданно почувствовал, что с ним беда. Я сам был в те недели на трудной развилке жизни, но вдруг неожиданно мне приснился Лимон, который присутствовал на собственных похоронах. Была сцена, был гроб на постаменте и живой Лимон в нем. Я помню, что помогал ему вырваться из него…