Газета Завтра 425 (2 2002)
Шрифт:
Юродивый — фигура политическая в превосходной степени, институт юродства сопоставим с самим государством. Неслучайно наиболее напряженными и радикальными были взаимоотношения юродивых и царей. Однако, при всем политическом значении юродства, это символ духовной "оппозиции" не в смысле альтернативы власти, а в смысле абсолютной "оппозиции", то есть наблюдателя, приставленного Богом к власти, к государственности. Острота юродства — от невместимости православия в существующий политический и культурный "мир". Юродство — это восстание против мира сего, но восстание не революционное (посягающее на захват власти), а метафизическое.
Нам нужна юродственная идеология, которая не стесняется быть русской и вскормленной русским бытием, не стесняется связывать себя исключительно с нашей духовно-исторической
Именно юродственная идеология, несмотря на всю трудность этого идеала, может быть народной. В подлинном смысле слова "народ" содержится вовсе не количественно-расовая или языковая характеристика, тем более не социологическая, но характеристика пределов, то есть жизни и смерти человека. Народ в своем духовно-инициатическом измерении есть святые. Высшая мера "народности" принадлежит героям духовного подвига, подлинная "народность" — это не то, чем обладает человек от рождения. Ее нужно заслужить — "русским народом" были и есть наши святые и праведники, наши мученики, те, кто был смертельно ранен за Родину на фронтах отечественных войн и те, кто нес страдания за веру и отечество. Все остальные лишь "претендуют" на то, чтобы быть народом, способны лишь приближаться к этой великой чести. Только такой облагороженный, духовный "национализм" достоин того смысла, той веры, которые всегда вкладывались русскими в понятие "народ".
[guestbook _new_gstb] На главную 1
3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random; z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 28 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Андрей Дмитриев ПРЕСЛЕДУЮТ ПАТРИОТА
В Северной столице проходит политический процесс, о котором молчат средства массовой информации. Судят редактора патриотической газеты "Новый Петербургъ" Алексея Владимировича Андреева. Прокурор города Иван Сыдорук утвеждает, что в одном из материалов издания его оклеветали и оскорбили. И хотя автором этой статьи был находящийся ныне в следственном изоляторе депутат Юрий Шутов, все претензии предъявляются к редактору.
Похоже, что популярная в народе газета (а весь 50-тысячный тираж еженедельника в мгновение ока раскупается в городских киосках) исчерпала лимиты терпения местных власть предержащих. Им давно не нравится, что "Новый Петербургъ" предоставляет свои страницы самым разным общественно-политическим силам и прежде всего — русским патриотам: от монархистов до национал-большевиков. Им очень не хочется, чтобы выходили материалы о криминальной активности в городе нелегальных мигрантов с Кавказа, коррумпированности чиновников из Смольного, разрушении исторического центра Петербурга варварскими "новорусскими" офисами и других злободневных проблемах Северной столицы. Не секрет, что "Новый Петербургъ" читают и в Москве. А некоторые публикации, посвященные деятельности высоких чинов из администрации
В Санкт-Петербургский городской суд уже поступило немало обращений от различных организаций и граждан с требованием прекратить преследование редактора А.В.Андреева. Похоже, что патриоты осознали, что если сегодня не удастся отстоять "Новый Петербургъ" завтра за ним последуют прочие издания нашей направлености.
Андрей ДМИТРИЕВ
P.S. Редакция "Завтра" присоединяет свой голос в защиту "Нового Петербурга". Не дадим задушить свободу слова!
[guestbook _new_gstb] На главную 30 На главную 1
3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random; z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 31 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
РУССКИЙ КАНОН ПЛАТОНОВА (В редакции "Завтра" коротают зимний вечер обозреватель газеты ТИТ и театральный критик М. КОВРОВ)
ТИТ. ...продолжая наш разговор, хочу напомнить, что на вопрос анкеты Всероссийского съезда пролетарских писателей: "Какие писатели оказали на вас наибольшее влияние?" Андрей Платонов отвечает: "Никакие". "Каким литературным направлениям сочувствуете или принадлежите?" "Никаким, имею свое". Дело было в 1920 году. Прошу прощения, нынче у нас так скверно топят, а на улице, между тем, неслабый мороз, как вы уже заметили. Вот эта старинная чугунная печечка нам как нельзя кстати придется… Подайте, пожалуйста, спички, там, на столе. Спасибо. Так вот, бишь, недавно, выступая в Доме литераторов в дни столетия Платонова, известный, вы его знаете, писатель говорит: “существуют определенные способы создания литературы и способы ее чтения; а когда читаешь Платонова, видишь совсем другое расположение слов, он не умеет так природно писать, как пишем мы, как писали Тургенев, Бунин. Читать его очень и очень трудно”. Далее писатель заключает: “я не думаю, что Платонова будут читать в XXI веке”. Вот ведь, получается так, что Платонов — писатель без предшественников и последователей. Но может ли быть такое?
КОВРОВ. Конечно, нет. Очень легко доказать, что весь Платонов вышел из Герцена. Впрочем, это и неудивительно, Толстой говорил: “Герцен — это половина русской литературы”. А Толстой знал, что говорил. Необычное расположение слов в текстах Герцена ("тайная работа жизни", "продолжать нечего было, кругом никто и ничто не звало живого человека", "идеи, пережившие свое время, не увлекают всего человека или увлекают только неполных людей", "надежда мешает оседлости и длинному труду", "народ слушал их, но качал головой и чего-то все доискивался", "большой беды в этом нет, нас немного, и мы скоро вымрем") воспринимается сейчас как платоновское. Платонов и жил-то во флигеле дома Герцена.