Газета Завтра 880 (39 2010)
Шрифт:
К Москве-реке, блестящей и холодной.
И на мосту все крепи задрожали.
Ужасен вид разгневанной толпы.
В ней рев цунами, взрыва мегатонны.
И падали фонарные столбы,
Бежали милицейские заслоны.
Толпа бежала, чтоб спасти Дворец.
Прорвав заслонов несколько колец.
Она пробила их грузовиками.
Солдаты пленные, притихшие, как овцы.
Их командир уныл, как сивый мерин.
Кружились, как танцоры, баркашовцы,
Из автоматов поливая мэрию.
И в этом голошенье, в этой буре,
Когда казалась радость безграничной,
Передо мной на миг возник Бабурин.
Его лицо белей, чем бинт больничный.
О, счастье победившего народа!
О, ликованье солнечной земли!
Вдруг над Дворцом в лазури небосвода
Курлыча, пролетели журавли.
Но мало кто услышал звуки эти.
Мы были веселы и бесшабашны.
Нас Макашов в надвинутом берете
Повел валить останкинскую башню.
Потом в толпу стреляли пулеметы.
В крови лежали старики, младенцы.
Людей сметали огненные метлы.
И некуда от смерти было деться.
Потом стреляли танки по Дворцу.
Дворец горел, как траурная роза.
Размазывая слезы по лицу,
Я наклонился к казаку Морозу.
Молили патриарха о подмоге —
Навстречу пулям вынести икону.
Но он сослался на больные ноги
И этот страшный день провел спокойно.
Мы, пленные, из Дома выходили.
Потом за нами выносили мертвых.
Иных из нас в сторонку отводили,
Я признаюсь, я выстрелил два раза,
Когда сержант насиловал девчонку.
Омоновец сказал другому фразу,
И тот препроводил меня в сторонку.
Я вам пишу прощальную листовку.
Гремят на стадионе автоматы".
...Стрелок устало сдул дымок с винтовки,
Отёр лицо и выругался матом.
БАРРИКАДА
Очистив Кремль от всей советской братии,
Туда вселились праздничной оравой.
Преподнесли нам розы демократии.
Но эти розы хлюпали кроваво.
Стреляли пушки тупо по Цхинвали.
Горел Сухуми — здравница Кавказа.
Так осетин грузины целовали.
Так миловали тех грузин абхазы.
Распяв страну, в нее вгоняли гвозди.
Никто, казалось, не повел и бровью.
Но вот в садах, где винограда грозди,
Загрохотали пушки Приднестровья.
В Москве взлетали тяжкие дубины.
Солдаты порезвиться были рады.
Им ветераны подставляли спины.
Их не спасли военные награды.
Парламент был похож на звонкий улей.
В нем бушевали страсти и надежды.
С трибун звучал надрывный голос улиц.
Трещали власти утлые одежды.
В парламенте дымилась трубка Хаса.
Борис в седом Кремле звенел стаканом.
У них скопилась разногласий масса.
Все кончилось смертельным ураганом.
Народ пошел за трубочкой чеченца.
Войска привлек к себе стакан граненый.
Так вместо мирных и любезных конференций