Газета Завтра 937 (44 2011)
Шрифт:
В коммерческих организациях докторам хорошо платят. Но всем известно, какой процесс лечения проходит там: долгое лечение с большой вытяжкой денег. Если есть связи, то можно и с минимальными знаниями медицины устроиться, вам дадут справочник "что к чему прикладывать" — и всё, дальше дело только за вашими актёрскими способностями. При этом ещё не все перемыкаются в эту сторону. Бывает, что некоторые работают в государственной, а в частной клинике подрабатывают. Говорят, что в городских больницах остаются те, кому там действительно нравится, по простоте душевной, но сколько их, любящих свой каторжный труд, останется через 10-15 лет?!
Всю жизнь человечество преследует мечта,
Из интервью со студентами-медиками:
Карина, 23 года, студентка 2-го курса, дневного отделения: "За что ещё я не люблю эту систему, что нас учат лечить с помощью лекарств, с помощью химии, а альтернативные пути — они запрещены, грубо говоря. Не положено лечить "не так". То есть да, они работают, но не в нашей клинике, у нас так нельзя лечить. Я не говорю, что лекарства — это плохо, они тоже работают, но их надо очень правильно и осторожно применять" (Кстати, людей, знающих эти альтернативные пути, становится всё меньше. Творчество из медицины вышибается с огромной силой. — М.К. ).
— А ты не думаешь, что эта система вас тоже сломает?
Карина: "Именно так я и думаю. И я боюсь этого. У многих обламываются крылья, как только они начинают работать…"
Всё-таки интересно, изменится ли что-то с приходом нового поколения врачей, это ведь совсем другая система ценностей, мировоззрение, философия. Если ещё дети 60-х воспитывались на сохранении мира во всём мире, в обязательном патриотизме, то умы поколения 90-х развращены огромным количеством информации, а из-за количества кошмаров и ужасов, показываемых не только в искусстве кино, но и просто в новостях, человеческая жизнь практически обесценивается. Но они всё равно идут учиться спасать эти жизни, в век юристов и экономистов. Старшее поколение врачей всё-таки возлагает надежду на молодых: может быть, им удастся изменить систему, в которой все застряли. Поэтому их учат и уходить от стандартных схем лечения, и прибегать к аналитике — всё время задаваться вопросом: "Почему?" Представляете ощущения Шерлока Холмса, разгадавшего загадку? Вот их-то настоящие врачи и хотят испытывать постоянно. Но, выходя на практику, видят совершенно другое: сидят на приёме 30 человек, которые хотят только, чтобы "тут" у них не болело. Принимайтесь, доктор, за работу, да поживее — что-то вас дома давно раньше десяти вечера не видели!..
Александр Билецкий -- Тракторист
В воздухе стоит сладковатый запах свежего коровьего навоза. Зной, солнце, злые кусачие мухи, которые принуждают пользоваться вредным кондиционером, и — пробка, как достижение всеобъемлющего прогресса. Тысячи лошадиных сил замерзших намертво перед Москвой — столицей эффективных менеджеров и манагеров, путан и полицейских. Но все, независимо от количества лошадей под капотом, стоят и клянут — клянут и эту вечную пробку, и эту редкую летнюю жару, и этот отмодернизированный город...
А слева, словно ручеек, тоненькой ниточкой через чудом уцелевшее в модернизацию
Тем временем Митрич, наш деревенский тракторист, докуривая папироску, смотрит на Пашку— сынка своего родного, в виде цапли зависшего на сосне с биноклем:
— Ну чё, едут?
— Ползут, батяня! Ползут, как ты и говорил…
— Как на бугор станут выползать, ты мне кричи…
— Уже.
— Что — уже?
— Уже, батяня, лезут! Выползают… наши денежки.
Услышав о том, что "лезут", Митрич деловито заводит двигатель своего экскаватора и уверенным маршем катит из леса наперерез, прямо под горку, откуда должна появиться желанная колонна.
Когда первый "мерин", блестя неоновым светом фар подкатывает к Митричу, поперёк дороги надежды был уже выкопан длинный окоп для стрельбы стоя. Иномарка от неожиданности вздрагивает, начинает гудеть и останавливается. За ней — фура, а ту подпирает уже вся колонна, проделавшая по пыли, грязи и колдобинам долгий путь. Из машин начинают выползать страдальцы: эффективные юристы и экономисты, журналисты и бизнесмены, водители-дальнобойщики и госслужащие… На их лицах написано возмущение, а в их голосе клокочет призыв к совести мужика-тракториста:
— Эй, мужик, ты чего? Что ты вырыл? Зачем дорогу перерыл?! Верни всё взад!
— Доброго вам здоровья! Я не мужик, а тракторист колхоза "Светлый путь" Иван Дмитриевич. Не кричите, у меня слух хороший. Дорогу строить будем?
— Какую дорогу? Закапывай быстро свою траншею, и по-быстрому! Ты чё, совсем оборзел?! Самоуправством занимаешься?! Не видишь — люди торопятся?
— Если будете ругаться — уеду… — на все крики тихо, но твердо отвечает Митрич и поворачивается к кабине своего экскаватора.
— Куда уедешь?! Ты смотри, чудило, сколько людей: все спешат, а он испортил дорогу и уедет?! Даже альтернативы никакой. Нам ведь и развернуться тут негде.
Митрич после этих слов разворачивается лицом к гудящей толпе и опять тихим голосом говорит:
— Дорога не ваша, а колхозная. Нечего было без спроса на нашу частную собственность наезжать. Я же не хожу через ваши квартиры. Это во-первых. Во-вторых, здрасьте! Альтернатива — вон дорога через лес или задним ходом через канавы. А в-третьих, я не слышу ответа: так дорогу строить будем или по домам?
В это время из леса, откуда выехал экскаватор, начинают подтягиваться молодые и крепкие деревенские мужики — все, как один, похожие на Митрича. Гул в толпе стихает.
— Сыновья это мои. Дорогу бум строить, или я поехал? Нам уж обедать пора по расписанию.
Измученный народ, скрипя барсетками, сдаётся:
— И сколько?
— С легковушки 500, с джипа и с фур по штуке.
— Ничего себе цены?! Однако... А ты-то кто сам такой?!