Газлайтер. Том 22
Шрифт:
Лопасти новенькие. Чистые, гладкие, блестят даже в тусклом свете ламп.
Серафим пожимает плечами, будто заранее готовился к недовольным комментариям:
— Электрический двигатель. Не последняя модель, но очень неплохой. Дорогая штука.
Я ныряю в мысли работников, которые стоят рядом, лениво наблюдая за нами, проверяю, не втирает ли нам Серафим лапшу.
Нет, не втирает. Чистая правда.
Киваю:
— Берём.
Светка фыркает, качает головой:
— Ну да,
Рыбак засмеялся, хлопает себя по бедру:
— Правильно мыслите, сударыня!
Он машет рукой своим рабочим, которые ошиваются возле гаража, лениво жуют семечки и перекидываются парой фраз.
— Давайте, парни, сгружайте. Ставьте в воду.
Один из работников потягивается, бросает через плечо:
— Куда плывём, Серафим? На лов?
Руководитель артели ухмыляется, качает головой:
— На лов, да только не мы. — бросает на меня быстрый взгляд, потом громче, чтобы слышали все: — Катер дарю гвардии Вещих-Филиновых. За то, что избавили нас от Герасима Буревестника.
Работники переглядываются, кто-то кивает, кто-то усмехается:
— И то верно.
Оживляются. Один перетаскивает трос, другой проверяет крепления. Лебёдка скрипит, металл глухо постукивает, лодка чуть покачивается, словно раздумывает, хочет ли она снова на воду.
Пока работники занимаются катером, я отхожу в сторону вместе с Серафимом и Светкой.
— Я тебе чек за катер выпишу, Серафим, — говорю буднично. — И не спорь.
Рыбак удивлённо поднимает брови, щурится, будто не до конца понял:
— Зачем? Сказал же — не парьтесь.
Я пожимаю плечами, отвечая спокойно:
— Не привык брать хорошие вещи даром.
Мысленно связываюсь с Ломтиком, передаю команду достать чековую книжку и ручку.
Вообще, у меня в Невском замке давно наготове лежат целые коробки с нужными вещами. Всё разложено по лоткам — в одном лежат анабиозные уисосики, в другом письменные принадлежности, в третьем гранаты, в четвёртом… ну, мало ли что может понадобиться. Ломтик уже натаскан передавать мне предметы из нужного лотка через теневой портал, так что процесс отлажен до секунды.
Проходит пара секунд — и ручка с чековой книжкой уже у меня в руке. Правда, почему-то вместе с ними угодила ещё и карта колод… Видимо, тоже в том же лотке лежала. Ну и ладно, пригодится скоротать время, пока будем плыть на Буяник.
Я заполняю чек, отрываю листок и передаю Серафиму.
Он демонстративно вздыхает, но чек тут же берёт цепкими руками рыбака.
Рыбак замирает, переводит взгляд с чека на меня, потом снова на чек, будто не верит собственным глазам.
— Вещий-Филин… — медленно читает он по слогам, словно пытается связать буквы в осмысленную фразу.
Лицо постепенно
Он хлопает глазами, морщит лоб, пробегается по чеку ещё раз, будто ожидает, что буквы на нём внезапно сложатся во что-то менее неожиданное.
— Вот же на…! Так вы и есть тот самый граф?!
Я усмехаюсь, слегка развожу руками, показывая, что разгадка была проще, чем кажется.
— Ну да. Вы меня разоблачили.
Рыбак моргает, качает головой, потом хлопает себя по лбу, шумно выдыхает, а после вдруг широко улыбается.
— Ну, Ваше Сиятельство! Спасибо вам большое, что грохнули сволочного Буревестника!
Он резко протягивает мне руку, крепко пожимает, взгляд теперь прямой, уважительный.
— От души!
Я просто киваю, чувствуя, как всё в порту будто бы меняется.
— На здоровье, — бросаю небрежно.
Рабочие, услышав разговор, начинают косятся в мою сторону, переглядываются, кто-то незаметно выпрямляется, руки из карманов вытаскивает. Кто ещё минуту назад лениво жевал семечки, теперь стоит чуть ровнее.
В этот момент в порт въезжает машина гвардейцев.
Из джипа первой выпрыгивает Змейка. Оно и понятно — ей для этого дверь открывать не нужно.
Она расправляет плечи, хищно оглядывает пространство, глубоко вдыхает, втягивая солёный морской воздух. И сразу же на причале становится заметно пустыннее. Стоило рыбакам увидеть Горгону — и многие предпочли испариться. Кто-то ныряет за ящики, кто-то вдруг вспоминает о срочных делах на другом конце порта, один даже неожиданно проявляет редкое трудолюбие и начинает оттирать борт катера.
Следом выходит Кострица, спина ровная, уверенная походка, на лице обычное ледяное спокойствие. А потом выпрыгивает и неторопливая Красивая. Тигрица приземляется мягко, шерсть переливается в лучах заходящего солнца.
Я смотрю на Кострицу, киваю в её сторону.
— Вы с нами, сударыня?
Наемница делает шаг вперёд, отвечает ровно, без колебаний:
— Да, милорд. Мне разрешено с вами плыть, и я согласилась участвовать в миссии.
Я киваю.
— Отлично. Вот на этом и поплывём.
Все синхронно смотрят на ржавый катер, который рыбаки уже почти спустили на воду.
Пауза.
Кострица растерянно хлопает глазами, потом оглядывается, будто проверяя, нет ли случайно ещё одной, получше.
Змейка останавливается, чуть склоняет голову, разглядывая ржавую посудину.
— Мазака… — протяжно произносит она, обходя лодку кругом.
Она медлит, словно не хочет делать поспешные выводы, но потом хмурится, прищуривает жёлтые кошачьи глаза.
— Ррржавая, фака.