Газлайтер. Том 26

Володин Григорий Григорьевич

— Спасибо, Данила Степанович.

Да уж… Семибоярщина — жуки скользкие, но живучие. Хотя, надо признать, трясти их выгоднее, чем давить.

* * *

Ставки Семибоярщины, Южный Полюс

Годунов вошёл в штаб. За его спиной хлопнула дверь, отрезав остатки холодного воздуха. Все уже собрались — Трубецкой, Мстиславский, Лыков, Шереметьев, Хлестаков. Пятеро тех, кого ещё вчера называли опорой Семибоярщины. Сегодня же они выглядели скорее как группа растерянных мужчин, пытающихся

сохранить видимость контроля.

Годунов опустился на лавку у стены и, не пытаясь скрыть усталость, произнёс:

— Ну что… Он согласился. Всё Междуречье, все предприятия, логистика — мы отдали. Плюс танкерная компания. Пятнадцать судов.

Трубецкой тяжело вздохнул, потирая висок, словно оттуда нужно вытащить гвоздь.

— Звучит обнадёживающе. Может, нас и не зачистят, как пособников Демона.

Мстиславский не выдержал и вскочил из кресла. Его всегда подводили нервы.

— Чёрт! Паскевич — Демон?! — выпалил он. — Да как так?! А я всё думал, что этот борзый княжич в последнее время стал подозрительно умным. Вот и выяснилась причина!

Хлестаков сидел неподвижно, покачиваясь вперёд-назад.

— У меня настойчивое ощущение, — сказал он негромко, — что Филинов всё это спланировал с самого начала. Он ведь знал, кто такой Паскевич. Но позволил нам влезть в эту историю. Дал нам верёвку — и мы сами её намотали на шею. А теперь всё Междуречье — его. И проект наш, торговля с Винландом, маршруты, схемы — всё пошло прахом.

Годунов молчал. Потому что Хлестаков, как ни горько это было признавать, говорил правду. Они действительно играли в политическую многоходовку — и уже на первом ходу оказались в мате. А мальчишка Филинов даже не давил. Он просто ждал, наблюдая, как они роют себе яму. И подсовывал лопату, когда требовалось ускорение.

Наконец Годунов нарушил молчание:

— Как бы то ни было, Филинов нас не добивает. Он даёт шанс выпутаться. Если мы возьмём Южную Обитель — Царь, возможно, и правда закроет глаза на западный склон.

— Разорения нам уже не избежать, — пробормотал Трубецкой. — Значит, остаётся воевать хотя бы за собственные задницы.

* * *

Сижу с Настей. Чай — горячий, бублики — мягкие, ещё тёплые, с хрустящей корочкой. Почти идиллия.

— Ну ни хрена себе, — протягивает она, откидываясь в кресле. — Они реально всё отдали. Даня, твоя многоходовка сработала.

Я улыбаюсь краем губ. Не то чтобы радуюсь — скорее фиксирую. Хотя… ладно, радуюсь. Ещё как.

— Пока что — да. Посмотрим, что будет дальше. Формально Семибоярщина всё передаёт. Но по факту у них просто не осталось выбора. Расслабляться рано. Тем более что… — я поднимаю глаза на оборотницу, — у нас гости.

Настя поворачивается к двери.

— Ого. И далеко они?

— Скоро будут. Можешь, пожалуйста, выйти на время, Насть? Я сам налью чай.

Она чуть удивляется, но сразу улавливает тон. Кивает. Уходит молча — умная. Чувствует, когда разговор переходит в другой жанр.

Через пару секунд дверь приоткрывается.

Входит Феанор.

Но не его я жду.

— Не закрывай, — бросаю, даже не оборачиваясь.

Феанор оборачивается — и в этот момент на пороге появляются гости: Ангел и леди Масаса.

— Здравствуй, конунг Данила, — первой заговорила Масаса, кудрявая, в мантии, с неизменной вежливостью.

Ангел — в сверкающих доспехах и с расправленными крыльями. Вид у него, как обычно, снобистский: держится задрав к потолку подбородок, крылья то и дело подрагивают, будто он участвует в конкурсе поз.

— Леди. Лорд. Добро пожаловать. Садитесь, — я уже разливаю чашки. — Чай с бубликами в вашем распоряжении. Угощайтесь.

Все трое — вместе с Феанором — проходят и занимают места. Феанор берёт бублик, не удостоив новоприбывших ни взглядом. Но уходить явно не собирается. Хотя мог бы и свалить — мне он тут точно не нужен.

Появление Организаторов не стало для меня сюрпризом. Я почувствовал скачок ещё минуту назад — портальный переход сработал рядом с моим срубом. Лагерь я намеренно оставил без глушилок: ожидал, что монахи попытаются ударить именно так.

Но не попытались. Значит, у них нет портальных камней. Ценная деталь.

— Леди Масаса, что ж вы не приходите к нам за яблонями? — спрашиваю, пододвигая чашки гостям. — Моя главная жена вас ждет.

— Очень хочу, — улыбается негритянка тепло. — Но всё дела и дела.

— График у вас, похоже, плотный, — замечаю, разливая последнюю порцию.

— Это не твоё дело, — резко вмешивается Ангел.

— Ангел, — мягко, но с упрёком осаживает его Масаса, — повежливее. Конунг Данила — кандидат в Организацию. А значит, наш будущий коллега. Его стоит уважать.

Ангел молчит. Лицо — каменное. Она же сразу переходит к сути:

— Конунг Данила, где находится Тёмный Попутчик?

Я отвечаю честно:

— В Южной Обители.

— Тогда мы направляемся туда, — обрывает Ангел, уже почти поднимаясь с места.

Я спокойно смотрю на него:

— Куда — туда? Это моя операция.

Нет, ну серьёзно. Я только что выцарапал эту крепость у «Неудержимого», не дал царскому линкору сравнять её с землёй. А теперь туда полезут Организаторы?

И что, думаете, ограничатся одним Паскевичем? Конечно. Заодно прихватят мои трофеи, раз уж зашли.

— Мне без разницы, — произносит Ангел с холодной надменностью.

Но в этот момент Феанор резко поднимается с места.

— Только попробуй сунуться в нашу вендетту с монахами — и я тебя прикончу, — бросает Воитель, глядя Ангелу прямо в лицо.

Оба замирают. Два Грандмастера, стоящие друг против друга, скрещиваются взглядами. Хм. Интересно было бы узнать, кто из них двоих уложил бы другого первым, но сейчас не время для гладиаторских шоу.

— Леди Масаса, мы достанем вам Тёмного Попутчика сегодня ночью, — я обращаюсь к негритянке, как к самой адекватной из присутствующих. — Но в Обитель вы не идете. Повторю: это наша операция.