Газлайтер. Том 26
Шрифт:
— Мурр, — подтверждает Красивая мурчанием.
— Куддда, мазака? — интересуется Змейка, полностью игнорируя Горзула, который пытается подать ей знак внимания, показывая отсеченную монашескую голову.
— Сейчас разберёмся с монахами, которые выбежали на шум, — бросаю через плечо и поворачиваюсь к правому углу здания, откуда уже доносится топот. — Потом — в зал.
Встрече с нами монахи-геноманты явно не рады. Они бегут на нас, уже распухая — руки в два раза толще, спины ломят шипами, лица искажаются в клыкастые
Всегда найдется шкаф больше. Шагнувший Юпитер тут же топчет этих уродливых толстяков. Следом и я швыряю пси-гранаты — псионика замедляет монахов. Юпитер прёт вперёд, сметая всех перед собой. Остальные из группы дерутся — быстро, слаженно. Да за пару секунд не остается ни одного живого гомункула.
— В зал, — бросаю, и оставляю Юпитера прикрывать вход. Впереди уже слышится грохот шагов других големов, вот пусть наш тяжеловес их задержит.
Проскочив зал, веду группу в дальнее крыло и по лестнице наверх. Я помню план крепости — Западная обитель строилась по зеркальной схеме Восточной. Значит, покои настоятеля и первого мастера — в угловом секторе, ближе к башне с архивами.
Путь туда, конечно же, не вымощен розами. Из боковых проходов появляются новые геноманты — уже мутировавшие, раздутые как цистерны, но мы уже в темпе. Ледзор валит их топором, Кострица сжигает пламенем, Змейка с Горзулом крутятся в бою, как две медные мельницы. Всё бы ничего, но в одном из больших залов нас встречает уже не горстка, а целая сотня монахов.
Не сказать, что проблема — с двумя Горгонами, Грандмастером-ледяным физиком и огненной наёмницей это решаемо. Но займёт время. А времени у нас нет. Настоятель и первый мастер могут успеть скрыться. Мне-то нужен именно один из этих двоих.
Я отдаю команду по мыслеречи:
— Все — задержите их. Мы с Красивой идём дальше.
Ледзор ухмыляется в бороду:
— Граф, оставь нам этих — разомнёмся.
Горзул сипло:
— Больше голов ссссамке, фака!
Змейка шипит, явно в боевом кураже:
— Ссама порррву! Голов не осстанется тебе, фака!
Я киваю и мы с Красивой уходим вперёд. Тигрице хватает секунды: она превращается, полосатый смерч, летит вперёд, сносит одного, второго. Когти мелькают, хребты рвутся. Я двигаюсь сбоку, работаю теневыми клинками.
Меньше минуты — и мы вдвоем прорываемся дальше, в коридор. Остальные остаются позади, прикрывая отход.
Где-то внизу грохочут големы. Хм, каменюги что, в здание полезут? Это же грозит обвалом. Неужели настоятель решил самоубиться? Тогда точно надо спешить.
Красивая несется чуть впереди. Янтарные глаза светятся с опасным азартом — будто только и ждала охоты. Настою, наверно, тоже стоило взять, размялась бы, но я хотел, чтобы она приглядела за дубиной Феанором.
Сканирую помещения башни. Мне нужно добраться до настоятеля или, в крайнем случае, до Первого Мастера.
У монахов тут всё по жёсткой
Покои настоятеля должны находиться в конце сектора. Я с ноги выбиваю дверь. В большой комнате у дальней стены стоят двое.
Настоятель — сухой старый гомункул. И рядом — Первый Мастер. Лысый тощий юнец, дрожит как лань перед вепрем, в глазах — паника. Глаза у него, кстати, как у чайки в шторм. Много белка, мало смысла.
Оба держат в руках взрыв-артефакты.
— Эй, ребята, вы чего тут устроили? — вежливо интересуюсь.
— Ты не получишь наши знания, Филинов! Сейчас мы взорвёмся! — скалится настоятель с фанатичным огнем в глазах. — Великая Идея рано или поздно воплотится! И тебе ей не помешать! Давай, ученик, ты первый! Жми спуск!
— Но я… не хочу! — всхлипывает Первый Мастер, сжимая артефакт так, будто он ядовитый.
Настоятель поворачивается к нему, уже закипая.
— Как это не хочешь?! Великая Идея требует наших жертв! Ты…
А я улыбаюсь.
— Не надо, парень, — говорю спокойно, глядя прямо в глаза молодому гумункулу. — Я тебя нанимаю. Условия — еда, тёплое место, уважение. Можешь не взрываться. Всё будет.
Он моргает.
— Еда? — спрашивает с сомнением. Мол, что за ловушка.
Я тут же бросаю мыслеобраз. Красивый, соблазнительный. Стол, сервированный как в имперском ресторане: стейк с паром, вино, тёплый свет, мягкое кресло.
— Сколько же тут роскошной еды… — удивлённо выдыхает парень.
— И красивые девушки тоже будут, — вдруг произносит Красивая, уже глубоким томным голосом.
Она накрывается светом, и вместо тигрицы перед ним стоит изящная девушка с роскошной копной рыжих волос, полосатыми глазами, мягкой улыбкой и голосом, в котором слышится мёд и уверенность.
Мастер ошарашен. Буквально потерял дар речи. Молодец, Диана! А умница еще успевает и мне подмигнуть с озорной улыбкой, мол, ну и как я тебе? Да хороша! Хороша!
— Ого… — выдыхает парень. — Тогда я не хочу умирать. Учитель, давай ты сам?
Настоятель в ярости. Его трясёт.
— Какой мне смысл умирать одному, если ты передашь им все знания?! Ты охренел, сопляк?! — орёт он. — Тогда сдохни!
И швыряет взрыв-артефакт — прямо в своего ученика.
Но я уже кастую технику. Парня закрывает каменный щит, принимая на себя взрывную волну. Взрыв гремит, а Красивая делает мощный прыжок, налету обращаясь обратно в тигрицу. Рёв — прыжок — и всё. Настоятель больше не субъект. Просто мясо в мантии.