Где сокрыта библиотека
Шрифт:
Приехать за телом Эльвиры.
— Инез, — пробормотала тетя Лорена. Она смотрела на меня в замешательстве, ее руки дрожали, когда она потянулась ко мне. — Ты так изменилась.
Все слова покинули меня, поглощенные нарастающим чувством отчаяния. Я могла только стоять перед ними и ждать их порицаний — я заслуживала ничего иного, как абсолютного осуждения.
— Мне так жаль, — выдохнула я. — Lo siento24…
Моя тетя, споткнувшись, шагнула вперед и крепко обняла меня, прижавшись своей мокрой щекой к моей. Она тихо всхлипывала, сотрясаясь
Мне было все равно, но, когда мое зрение прояснилось достаточно, чтобы я смогла разглядеть Амаранту, я, наконец, попыталась справиться со своими эмоциями. Она не оценила моих слез. Она пришла не за ними.
Если я вообще знала свою кузину, то она проделала весь этот путь, ради отмщения.
Именно Айседоре удалось увести нас внутрь, подальше от любопытных взглядов других постояльцев отеля. Каким-то образом она узнала номер апартаментов моей тети и проводила нас на второй этаж. Амаранта взяла на себя ответственность и открыла дверь латунным ключом. Тетя была безутешна, она спотыкалась, когда мы помогали ей войти внутрь. Я с трудом осмотрелась, смутно отметив, что номер напоминает тот, что я оставила, переехав к Уиту. Здесь также была удобная гостиная зона, из которой можно было попасть в две спальни.
— Пожалуйста, расскажи нам, что произошло, — дрожащим голосом попросила тетя Лорена, вытирая слезящиеся глаза. — Я не могла ни спать, ни есть с тех пор, как узнала об этом.
Я взглянула на Амаранту, которая продолжала хранить ледяное молчание, крепко скрестив руки на груди. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она молчит из-за гнева. По ее бледному лицу и губам, подведенным глазам и черной одежде, в которую она была облачена с головы до ног, я поняла, что внутри нее бушует ярость.
Айседора взяла меня за руку и слегка сжала ладонь, после чего прошептала:
— Я буду снаружи.
Не сказав больше ни слова, она вышла, закрыв за собой дверь.
Я неуверенно облизала губы. Я не могла рассказать им, что видела каждую ночь — изуродованное лицо Эльвиры и кровь, пропитывающую золотой песок у ее головы.
— Ее убили, — прошептала я наконец. — Это сделал один из соучастников моей матери.
Моя тетя, которая ненавидела складки на одежде и неопрятные волосы, и всегда имела при себе платок, рухнула на ковер грудой черного хлопка. Я не знала, как ей помочь, что сказать, чтобы уменьшить ее горе, и когда я сделала шаг вперед, Амаранта крепко схватила меня за руку, впившись ногтями в рукава моей рубашки.
— Не надо, — прорычала она. — Не прикасайся к ней больше.
Она отпустила меня, резко отпрянув, а затем опустилась, чтобы помочь матери встать. Тихим голосом она уговорила мать пойти в одну из спален. Кузина появилась через мгновение и села в одно из кресел с высокой спинкой, крепко сцепив руки на коленях.
— Садись, Инез, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — И расскажи мне все.
И я так и сделала. Амаранта не перебивала меня,
— Твоя мать пожертвовала моей сестрой? — спросила она ровным голосом. — Чтобы спасти твою жизнь?
Я молча кивнула.
Ее голос оставался бесстрастным.
— Продолжай.
Я справилась с остальным, но в горле у меня застрял комок. И я снова почувствовала, что она не оценит любое проявление эмоций. Когда я закончила, Амаранта долго молчала. Затем она пронзила меня своими темными глазами, которые ярко выделялись на ее бледном, осунувшемся лице.
— Твоя мать должна умереть.
Мои губы приоткрылись от удивления.
— Она должна заплатить за то, что сделала, — Амаранта наклонилась вперед, и непреклонная линия ее позвоночника наконец-то изогнулась. — Ты слышишь меня, Инез? Что ты собираешься сделать, чтобы все исправить?
Я вздрогнула, чувство вины образовало зияющую яму глубоко в животе.
— Я найду ее.
— А потом?
— Мы с тобой хотим одного и того же, — прошептала я. — Я хочу, чтобы моей матери не стало.
Амаранта изучала меня, скрупулезно осматривая каждую черточку и изгиб моего лица.
— Это твоя вина и я никогда не прощу тебя. Но если ты сделаешь это, моя мать, возможно, сможет когда-нибудь снова смотреть на тебя. — Она встала. — Я хочу, чтобы ты сейчас же ушла.
Шатаясь, я поднялась на ноги и вышла, не глядя на нее. В этот момент я поняла, что никогда не смогу вернуться в Аргентину, пока не исправлю ситуацию. Тетя не захочет меня видеть, а Амаранта доходчиво дала понять, что я нежеланный гость в собственном доме.
Я не могла ее в этом винить.
Айседора ждала меня в коридоре, сохраняя невозмутимое спокойствие. На моем попечении она стала выглядеть лучше, но теперь напоминала ту замкнутую личность, какой была несколько дней назад. Я ненавидела это.
— Они недовольны мной, — сказала я. — И на то есть веские причины. Амаранта хочет…
— Чтобы наша мать умерла, — сказала она. — Знаю.
На ее лице появилось выражение, которое я не смогла трактовать. Мы молча смотрели друг на друга, и я пожалела, что не знаю ее достаточно, чтобы спросить о чувствах. Слова моей кузины потрясли меня, и я могла только представлять, что испытывала Айседора. Ее слова из прошлого разговора всплыли в моей голове, и я поняла, что она предпочла бы, чтобы мама была в тюрьме, а не похоронена в земле.
Это чувство было взаимным.
Я ненавидела свою мать, но не желала ей смерти. Она любила меня, по-своему, и я не могла смириться с тем, что это имело значение для меня, хотя не должно было. Но имело и поэтому я не стану убивать свою мать.
Я не буду убийцей, как она.
— Что ты собираешься теперь делать? — спросила Айседора.
— Завершить планы.
Дядя Рикардо оттолкнул от себя чашку, наполненную черным чаем.
— Больше не надо. Мне нужно что-нибудь покрепче.