Где сокрыта библиотека

Ибаньез Изабель

Ее слова впились мне в кожу. Я не хотела нести ответственность за другого человека. Я не хотела подвести еще одного небезразличного мне человека.

– Конечно, выбор за ней, - жестко ответила я, понимая, насколько это прозвучало неуверенно.

Айседора кивнула, и мы вместе вернулись к Фариде. Она стояла, собирая фотографии и фотоаппарат.

– О, прошу, не уходи, - поспешно сказала я.
– Мы с Айседорой разрабатывали план, но он связан с определенным риском, который мы должны были обсудить.

Фарида замерла, настороженно смотря то на меня, то на сестру.

–

Ваш план опасен.

– Возможно, - сказала Айседора.
– Мне есть чем поделиться с вами обеими, но как только я это сделаю, нам нужно будет тщательно обдумать все возможные варианты развития событий. Возможно, оно того не стоит.

– Я знаю одну историю о месье Масперо, - тихо произнесла Фарида.
– Речь идет об аресте трех братьев из небольшой деревни. Их семья сделала грандиозное открытие и в течение многих лет незаконно продавала бесчисленные артефакты. Это был только вопрос времени, когда месье Масперо узнает об этом. Находясь под стражей, трое братьев подвергались пыткам до тех пор, пока не раскрыли местонахождение тайника.

– Пытали, - задохнулась я.

– Я слышала об этом, - в ужасе прошептала Айседора.
– Один брат умер, а другой обезумел.

В темных глазах Фариды заблестели слезы.

– Нет ничего, чем бы я ни рискнула, чтобы помочь своему деду. Пожалуйста, расскажите мне о своем плане.

– Когда я покинула Филе, то отправила несколько писем друзьям отца, сообщая им о случившемся и прося помощи в его поисках, - губы Айседоры скривились от отвращения.
– Я даже написала одному негодяю, которого отец время от времени нанимал для крупных сделок. Так вот, этот человек ответил и предложил информацию о месте, где может появиться мой отец.

– Скажи, - вздохнула я.
– Это…?

Айседора медленно кивнула.

– Я знаю, когда и где откроются врата.

– И?
– потребовала я.

– Сегодня ночью, - сказала она.
– В четыре утра.

Фарида нахмурилась.

– Что это за врата, которые перемещаются?

– Это египетский нелегальный черный рынок, который называется Врата Торговца, - сказала я. Меня осенила внезапная идея, и я смущенно улыбнулась Фариде.
– Как ты смотришь на то, чтобы взять с собой фотоаппарат?

– На черный рынок?
– спросила она.
– Не вызовет ли это подозрений?

Моя улыбка стала только шире, когда я коснулась платка на шее. Шелк ласкал мою кожу, когда я накручивала концы на палец, ослабляя узел.

– У меня есть кое-что, что может помочь с этим.

Одним плавным движением я накрыла камеру платком. Ткань зашуршала, мягко опустившись на кровать.

Фарида ахнула.

– Куда она делась?

Я подняла платок, нашла уменьшенный фотоаппарат и положила его на ладонь.

– Уже не так подозрительно, тебе не кажется?

– Мамин платок, - тихо произнесла Айседора.
– Он мне всегда нравился.

– Я так и не вернула его, - я взглянула на сестру, заметив внезапную грусть в ее голубых глазах. Я знала, что она думает о том, как этот, казалось бы, безобидный кусочек шелка доставил столько хлопот.
– И этим вечером

мы воспользуемся этим, чтобы сделать как можно больше фотографий. Артефакты, место и все люди, присутствующие на незаконном аукционе.

УИТ

Сэр Ивлин заставил ждать несколько часов, прежде чем принял меня. Большую часть этого времени я потратил на борьбу с самим собой, чтобы не подорваться и не снести чертову дверь с петель. Рациональная часть моего мозга постоянно напоминала, что это делу не поможет.

В конце концов, это вынужденное самообладание никак меня не выручило.

Этот ханженский болван не позволил мне поговорить ни с Рикардо, ни с Абдуллой. Он был самым влиятельным человеком в Египте, единственным, кто мог противостоять приказу Масперо о заключении под стражу, но использовал ли он свою власть и влияние во благо? Конечно, нет. Его неприязнь к этому дуэту брала верх над здравым смыслом. Из кабинета сэра Ивлина я помчался в отдел древностей, чтобы поговорить с Масперо, но разговор вылился в перепалку. Он отказывался слушать мои аргументы, как бы громко я ни высказывался, и игнорировал мои требования не отправлять этих двоих в тюрьму.

Весь день кувырком.

Я скучал по своей фляжке.

Но она составляла компанию крокодилам на дне Нила. Я провел рукой по лицу, устало моргая. Вестибюль Шепарда, хоть и отличался экстравагантностью, был не лучшим местом для сна. В алькове, по крайней мере, было несколько стульев. Я сдвинул два вместе и попытался устроиться поудобнее.

Усилия впустую. Мои ноги были слишком длинными.

Вздохнув, я откинул голову назад и уставился в потолок, мечтая оказаться в другом месте. Я даю себе три минуты. Три минуты, чтобы ощутить всю глубину своей усталости и позволить темноте алькова успокоить мои беспорядочные мысли. Это было самое темное место, которое я смог найти, и от которого рукой было подать до выхода из отеля. Я закрыл глаза.

Еще минутку.

Но мой разум не утихал. Я чувствовал, что так и будет продолжаться, пока все не закончится. На секунду я допустил мысль о том, чтобы подняться наверх и устроиться на жесткой раскладушке в нашем номере, но решил не рисковать и будить жену, которая меня ненавидела, и ее сестру, которой я не доверял. Да и смысла не было, ведь скоро я отправлюсь на аукцион.

Медленно и без малейшего желания я открыл глаза и посмотрел на большие деревянные часы в конце вестибюля, которые возвышались над залом, словно часовой на посту и извещали о трех часах утра.

В вестибюле ничто не шевелилось, и даже служащий отеля за столом регистрации прислонил свой стул к стене, чтобы подремать. У меня было еще несколько минут. Время еще оставалось. Я снова откинул голову назад и вытянул ноги перед собой. Мои глаза закрылись сами собой.

Но сон все равно не шел.

В голове всплывали алхимические символы, золотые и мерцающие на темном фоне. Пальцы так и чесались прошерстить страницы учебников, чтобы найти еще какую-нибудь подсказку. Сейчас как никогда мне было необходимо найти этот труд. Я не позволю Лурдес опередить меня.