Где сокрыта библиотека
Шрифт:
— Все в порядке, — сказала я в пятый раз. — Я бы тоже заплутала.
Она шла рядом со мной, Фарида шла рядом с Уитом впереди. Время от времени он оглядывался через плечо, чтобы убедиться, что я следую по пятам, как послушная собака. Я игнорировала его взгляды, сосредоточившись на изучении мест, куда не стоит ходить в Каире.
Айседора вздрогнула и покачала головой. Ее медово-золотистые волосы блестели в свете луны.
— Просто я хотела быть полезной, — объяснила она. — Я думала, что знаю большинство улиц Каира, и не хотела, чтобы ты нуждалась
— Сестра, — сказала я. — Могу я называть тебя так?
Она благодарно улыбнулась.
— Конечно, но только если в ответ я смогу называть тебя hermana25.
Тепло разлилось в моем сердце.
— Ты застрелила человека, спасая мою жизнь. Думаю, ты больше меня заслуживаешь этого.
— До этого не должно было дойти, — сказала она. — Я должна была понять, что мы потерялись.
Я изучала ее.
— Ты ужасно строга к себе.
Она искоса посмотрела на меня.
— Должно быть, это семейная черта.
Я пожала плечами, отводя взгляд. Это было частью моей натуры — ругать себя за то, что не сделала больше, лучше, не действовала быстрее. Порой мне казалось, что все, что я делаю, недостаточно. А иной раз, казалось, и неправильным. Возможно, это семейная черта, и я была слишком похожа на маму. Вскоре мы дошли до Уита с Фаридой, и я предпочла не отвечать на слова Айседоры, но ее слова не давали мне покоя и нервировали.
Это было самое продолжительное время, которое я провела наедине с ней, и мне было неприятно узнать, как легко она меня читает, особенно когда я все еще пыталась разобраться в себе, учитывая то, что сделала со мной мать.
С моим отцом. Даже с Айседорой.
Но я начала понимать, как тоска по родителям, потребность в их внимании и ужасная печаль, когда мы расставались с ними на месяцы, пока они путешествовали по Египту, сформировали из меня того человека, которым я являлась сейчас. Именно поэтому я стремилась к созданию семьи, к чувству принадлежности.
Найти свое место в жизни.
И частично я винила себя или была излишне строга к себе, потому что, возможно, какая-то часть меня верила, что со мной что-то не так, и это служило причиной, почему мои родители оставляли меня.
Ежегодно. На месяцы.
Я чувствовала тяжесть взгляда Уита, и мне было интересно, чувствует ли он напряжение, исходящее от меня; внезапно накатившую печаль, покрывающую мою кожу, но я продолжала смотреть прямо перед собой. Заброшенное здание, очевидно, когда-то использовавшееся в правительственных целях, стояло в окружении красивых домов с арочными окнами и панельными стеклами. Мы стояли в стороне, наполовину скрытые пышной зеленью и колючими пальмами, которые склонились над улицей. Уит внимательно всматривался в место нашего назначения, а затем посмотрел на нашу троицу, спокойно ожидающую в стороне. Я не особо понимала, чего мы ждали. Вход в здание представлял собой большую дверь, которую когда-то покрывала зеленовато-желтая краска, но с тех пор цвета давно выцвели и теперь напоминали увядший салат-латук.
— Ни у кого из нас нет приглашения, — сказала я. — Может быть, мы можем проскользнуть туда?
— Пойдемте, —
Мы поспешили следом, когда он уже пересекал улицу, оглядываясь по сторонам. Боковая дверь была не более, чем узким проходом, предназначенным для слуг. Уит толкнул дверь и заглянул внутрь; через полсекунды он отпрянул назад и уперся ладонями в дерево. Он сильно толкнул дверь и с другой стороны раздался громкий удар. Что-то шумно упало на пол, и Уит снова толкнул дверь, пока полностью не открыл ее.
Он вошел внутрь, жестом приглашая нас следовать за ним. Зайдя следом, я первым делом совершила ошибку, взглянув на человека, распластавшегося на нашем пути.
Уит ударил охранника с достаточной силой, чтобы тот потерял сознание.
Проверять его не было времени. Уит уже поворачивал за угол в конце коридора, который вел на пыльную кухню с паутиной в углах, ржавыми железными кастрюлями и сковородками, висящими вдоль стены, и полками, заставленными банками с мукой и прочим. Замкнутое пространство наполнялось звуками неистовых криков — люди кричали, но не в гневе, а скорее в ощутимом возбуждении. Я подняла взгляд к потолку, отмечая направление, откуда доносились звуки. Аукцион, должно быть, развернулся наверху.
Нам нужно было найти лестницу.
Появилась проблема в лице двух мужчин, игравших в карты за шатким деревянным обеденным столом. Мы застали их врасплох, послышался скрип стульев и один уже тянулся к своему револьверу, висящему у локтя.
Уит швырнул одну из сковородок, и она завертелась в полете, пока не достигла лица противника, тем самым сбив мужчину со стула. Его окровавленный зуб полетел в мою сторону, и я с приглушенным криком отскочила в сторону. Другой мужчина потянулся за пистолетом, но к этому времени Уит уже схватил освободившийся стул и с силой ударил им мужчину по голове. Тот рухнул на стол.
Все закончилось в считанные секунды.
Айседора подобрала пистолет и сунула его за пояс.
— Ты такой жестокий.
Это прозвучало, как комплимент.
Фарида покачала головой, наполовину удивленная, наполовину шокированная.
— Я никогда не видела тебя с такой стороны.
Уит подошел к плите и понюхал дымящуюся кастрюлю. Он улыбнулся и взял чашку в которую подул, чтобы смахнуть пыль.
— Слава Богу.
— Хочешь выпить чаю? — воскликнула я.
— Кофе, — благоговейно ответил он, наливая в чашку щедрую порцию. — Хочешь?
Я уставилась на него. Шум над нами становился все громче: скрежет стульев по полу раз за разом проникал в кухню.
— Мы должны… — начала я.
Уит допил кофе, затем повернулся, чтобы пнуть ботинком охранника, развалившегося на столе, отчего тот упал на пол. Затем Уит спокойно взял оба стула и пошел к двери.
— Пойдёмте.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ
Лестница шаталась и скрипела под нашим весом, когда мы поднимались на верхний этаж. Вероятно, она предназначалась для персонала, так как пространства было мало, и она выводила в небольшой коридор, вдоль которого тянулись закрытые двери. Когда мы на носочках крались мимо, то до нас доносился шум готовящихся к ночи людей.