Где я?
Шрифт:
— Что-то у нас перебор с аналитиками, — по-стариковски проворчал Ломов, следя, как Ли ловко карабкается на «Лестницу в небо», используя прежние страховочные канаты.
— Пешня, не утрируй, — не унимался Тимофей, — Прекрасно знаешь, что я всего лишь в теле сантехника. Сознание принадлежит аналитику.
— Я, как раз, помню, что ты Иван, родства не помнящий, — осадил Ломов, недобро оглядывая бойца, — Твой донор работал в шоу-бизнесе и оценивал шансы на успех различных кинопроектов. Может, ещё что-то. По мнению наших экспертов, исследовавших платформы
— Не думаю, что тактика силового давления за сто лет сильно изменилась, — продолжал напирать Золотарёв, не замечая, что командир уже встал в оборонительную стойку, намереваясь отражать все выпады попаданца из прошлого. В переносном, конечно, смысле слова.
— Вот и не думай об этом, — посоветовал Ломов, — Ты как тогда понятия не имел о военной тактике, так и теперь мало в этом разбираешься.
— Аномалия в аномалии — это, безусловно, круто, — хлопнул по плечу товарища Мельников, — Но, извини, наш номер шестнадцатый. Бери больше, неси дальше, а в промежутках отстреливайся. Другого не дано.
— Отвали, Гизмо, — нервно дёрнул плечом Тимофей, стряхивая руку сослуживца, — Я, всего лишь, взываю к здравому смыслу.
— Он сейчас на горе вместе с раком. Бросают жребий, кому свистеть первым.
— Псы группируются в дугу по обе стороны от воздушного марева до городских окраин, — раздался доклад Равхана, — Предполагаю, что манёвр связан с предотвращением нашей попытки прорваться в обход аномалии.
— Подтверждаю, — завизировал слова коллеги Ли, — Только почему марево? Это больше похоже на горизонтальные помехи на экране монитора. Сбой видеокарты.
— Нет, Лишай, — возразил старлей, — Это скорее напоминает перекрёстную рябь. Знаешь, как на реке, когда колыхание от течения, пересекается сильным боковым ветром. Кто-нибудь может это объяснить? Предлагаю спросить наших учёных. Это явно физическое явление, а они как раз эксперты в данном вопросе.
— Хороший совет, Сахраб, — одобрил командир, — Тем более, что я видел совсем иное. Мы находились в одной телеге, Сахраб, и должны были видеть одно и тоже. Получается, аномалия сильно изменилась за последние полчаса.
— Эээээ… Командир? — неуверенно проговорил Равхан, — Прошу уточнения. Я видел именно то, что вижу сейчас. Изменений не наблюдаю.
Подсадивший разведчика на крышу Танк, вышел из схрона.
— Разреши по новой разжечь костёр, — обратился он к Ломову, — Немного дров осталось, а огонь действует успокаивающе на гражданских.
Сержант скривил губы в ухмылке и указал большим пальцем себе за спину, намекая, что обращается по совету Сафоновой.
Вместо ответа Ломов попросил своего зама:
— Манюня, опроси учёных об их впечатлениях от увиденного. Быстро!
После короткой переклички стало понятно, что никто ничего необычного не
— Я тоже ничего определённого сказать не могу, — подвела итог капитан, — Не заостряла внимания на атмосферных спецэффектах. Полностью сконцентрировалась на задании: пресекать любые попытки нападения с правого фланга. Если помнишь, там десяток собак размером с телёнка в этот момент находилось.
— Аналогично, — поддержал коллегу Ли, — Аномалию увидел только сейчас, забравшись на лестницу. Не до того было. Прикрывал левый фланг. И у меня, представляешь, тоже собаки слюной исходили. В трёхстах метрах.
— Ни черта не понимаю! — выдохнул в замешательстве Ломов, — Как такое может быть?
— Манюня, в каком состоянии АК-47 и Проф в данный момент? — спросил Ломов, задумчиво теребя подбородок и отпустив Танка заниматься костром.
— Немного в шоке, но в целом вменяемы.
— Поговори с ними. Кто-то должен подняться на крышу и лично оценить степень опасности от возникшей аномалии.
— Я согласна, — выпалила Забелина, демонстрируя то ли самообладание, то ли готовность пожертвовать собой ради общего дела.
— Вы, Гейша, лингвист, — жёстко отклонил командир, — Ваше мнение мне не интересно.
— Послушайте, Дмитрий Дмитриевич! Если уж мы все вместе обделались, то миссию экспедиции можно признать проваленной. В этом случае предлагаю вернуться к нормальным именам, а не обращаться к людям по кличкам. Мне это неприятно.
Ломов помолчал, обдумывая предложение девушки, потом сказал:
— Есть устав и регламент. Пока мы представляем из себя боевую единицу внутри чужеродной локации, правила будут действовать неукоснительно. Если вы признали своё поражение и готовы сдаться врагу, я вынужден буду применить параграф семьдесят шесть. Вам понятно?
— Вы меня застрелите?
— Это крайняя мера, — смягчил тон Ломов, — Вас введут в транс и доставят в бункер принудительно. Это будет трудно, учитывая наличие у нас потерь, но мы справимся. Мои люди и бойцы СОБРа готовы сражаться до последнего солдата. А уже последний избавит вас от унизительного плена у аборигенов.
— Не слишком жёстко, командир? — тихо спросил Золотарёв, округляя глаза, — Мы не оккупанты. У нас гуманитарная миссия.
— Ты опять путаешь, Попаданец, причину и следствие. Это аномалия каким-то образом вторглась на территорию нашей страны. Мы, достаточно гуманно, пытаемся понять её структуру, обстоятельства возникновения и оценить степень опасности для Земли. С гуманитарной миссией это не имеет ничего общего. Гуманитарные миссии направляются в зоны катастроф, природных катаклизмов или районы, пострадавшие от боевых действий. Ты видел в кузове телеги контейнеры с гуманитарной помощью? Я тоже. Потому что их там нет. Мы осуществляем разведывательный рейд, а значит, внутри группы действует военная дисциплина. Ещё вопросы есть?