Где я?

Тишуков Сергей

Черову показалось, что это был постановочный спектакль, с целью показать гражданским, как они должны себя вести. Такое частенько разыгрывали между собой ветераны «Песчаных Эф», желая ненавязчиво, на личном примере, показать норму поведения и избежать прецедентов в будущем. Однако, сейчас возмущение Тимофея выглядело слишком натуральным. Он реально не понимал, почему командир приказывает готовиться к обороне, вместо того, чтобы отступить и выполнить условия аборигенов. Черов объяснил это тем, что парень из другого времени и запутался в понятиях общественной морали, сравнивая со своей эпохой.

«Ничего, — подумал Денис, — Естественный интеллект тем

и отличается от искусственного, что не имеет заданного алгоритма, а умеет приспосабливаться к любой ситуации. Сейчас Тим прокрутит ещё раз в голове весь расклад и сделает правильный вывод. Иначе быть не может. Мы представляем здесь не себя, а всё человечество. Если дрогнем, то местные сделают вывод, что нами можно манипулировать. Навязывать то, что неприемлемо для людей. В будущих переговорах это сыграет ключевую роль.»

Между тем, Сафонова вкрадчиво, без давления и понукания разговаривала с физиками. Можно, конечно, спросить о готовности по рации, но Ломову было важно, чтобы капитан, как психолог, оценила моральное состояние учёных визуально. Человек может находиться на грани приступа панической атаки, но в микрофон машинально ответить, что с ним всё нормально и он готов. Какой от него прок? Тревога усилится и он в ужасе сиганёт с крыши.

— Проф готов, — лаконично доложила Сафонова.

— Давайте пойду я! — неожиданно воскликнул Хачатурян, — У меня ещё нет степени, но кандидатский минимум я защитил два года назад. Я тоже физик. И гораздо моложе!

— Молодой человек! — отозвался Геворкян, — Попрекать возрастом — это низко. Ты ещё незрелый юнец. Роди сначала сына, а потом рискуй собой сколько заблагорассудится.

Ломов возражать не стал и, войдя в схрон, дал отмашку Танку. Первым встав на подставку из крепких рук здоровяка. Затем сержант подсадил профессора, а командир помог ему забраться на крышу.

Песок вокруг пролома в панели перекрытия сильно утоптали, образовав дорожки к местам наблюдения, напоминающие солнечные лучики на детских рисунках.

— Не высовывайся, Проф, — предупредил Ломов, одной рукой прижимая тело физика к реголиту, другой указывая направление для движения.

— Предлагаю сменить концепцию, — заявил Геворкян не двигаясь, — Стар я, чтобы ползать по крышам.

— Что сменить? — не понял Ломов.

— Не знаю, как это у вас, военных, называется, но глупо прятаться. Ведь стрелять в нас никто не собирается. Так? Они думают, что напугали нас, заставив в панике бежать и прятаться. Так? Давайте покажем им, что не испытываем страха. Открыто подойдём к парапету и начнём нагло разглядывать в бинокль, будто это не армия противника, а ножки балерин в Большом театре. Я слышал в кино, что если вывести из себя противника, то он начнёт совершать ошибки.

— Это работает только в кино, но подход мне нравится.

Ломов встал сам и помог подняться профессору. К парапету они подошли прогулочным шагом, после чего командир передал свою оптику Геворкяну.

— Ну, что думаете, Проф?

Самвел Каренович неприлично долго разглядывал в бинокль тёмное пятно, висящее в полуметре от края бархана, словно это действительно была ножка танцовщицы. Затем опустил и, восторженно глядя на Ломова, прошептал:

— Это глаз змеи. Клянусь яйцами Бредли, такое видел только на кадрах с дифракторной решётки в камере телепорта.

— При чём здесь мошонка какого-то физика? Объяснитесь, Проф!

— По всем нашим прикидкам, подобная локация может перенесена только через квантовое туннелирование. Это не физический объект, который можно

разложить на атомы, а потом собрать в другом конце Солнечной системы используя эффект квантовой запутанности. Поверьте мне, на сегодняшний день по другому невозможно! Но то, что я вижу перед собой, указывает именно на колебательную мембрану начала волны, вхождение в которую осуществит наш перенос в пространстве-времени.

— Полегче, Проф! — предупредил Ломов, — Если хотите, чтобы я вас понял, возвращайтесь к нормальному языку. Чем это нам грозит?

— Понятия не имею, — восхищённо прошептал Геворкян, превращаясь в экзальтированную даму, допущенную до тела своего кумира, — Подобное видел только в стационарных камерах силовых ускорителей. Я не представляю, как такое можно создать в атмосфере. Без оборудования, инерционной блокады и силовых генераторов. Сейчас пытаюсь вспомнить все подходящие гипотезы, блуждающие в мировой научной среде. У нас, как и везде, альтернативно одарённых гениев хватает. Порой такое предлагают… создавая безумные теории по квантовой телепортации. Ничего не могу припомнить. Никто даже теоретически не рассматривал атмосферу, как полигон для возмущения волнового поля. Мы либо идём не тем путём, либо зациклились на матричной механике, необходимой для изменения координат объекта. Мы в упор не видим других перспектив! А они их просчитали и создали естественный телепорт! Это вызывает у меня восторг и трепет!

— Держите себя в руках, Проф! Мы не на международной конференции с чествованием лауреатов, — сквозь зубы попросил Ломов, пнув в бок Сахраба, лежащего возле парапета, — Ты чего-нибудь понял?

— Если это оружие, то предлагаю ударить по нему термобарическим зарядом.

— Ничего не выйдет, — счастливо улыбаясь, будто пациент психушки, заявил Геворкян, — Поле просто поглотит заряд и разложит на элементарные частицы.

— Что же предлагаете, Проф?

— Может моим мнением поинтересуешься, Пешня? — спросил Ли, добавив в голос щедрую порцию иронии, — Это моя епархия. Я два месяца выслушивал лекции этих умников, прежде чем начальство утвердило мою кандидатуру. Забыл, с какой целью меня прикрепили к команде?

— И каково же твоё мнение? — ничем не выдав волнения по поводу своей внезапной амнезии, поинтересовался Ломов.

— Это бред, — безапелляционно заявил азиат со своего НП, — Я не про терминологию, технологию и гипотезы. Предлагаю остановиться на версии наведённой галлюцинации.

— В каком смысле? — не понял Ломов.

— Логика, командир, логика. Отбрось восторженные речи Профа и сконцентрируйся на том, что видишь сам. Опиши то, что наблюдаешь.

— Тёмный овал, — начал Ломов, — Очень ровный. Похож на зеркало. Знаешь, моя жена купила такое на Авито. На подставке, но крутится во всех направлениях. И по горизонтали, и по вертикали. Бриться удобно. Тут ещё по контуру периодически возникают вспышки. Одни похожи на электрические разряды от перебитого кабеля, другие на сварочную дугу.

— Я видел изображение «Глаза змеи» в отчётах для КРБ. Изображение с дифракторной решётки действительно напоминает глаз пресмыкающегося с вертикальным зрачком. А теперь сравни с тем, что видишь сам. Разве есть что-то общее?

— Я вообще наблюдаю, будто воздух потёк, как вода, а перпендикулярно дует ветер, дробя волны, — задумчиво проговорил Сахраб, отрываясь от бинокля, — Без оптики тоже самое, только мутновато из-за расстояния. Хорошо было бы посмотреть на эту хрень в цифровой бинокль, с нормальным зумом и прочей приблудой. Линзы не дают нужной чёткости.