Где я?

Тишуков Сергей

— Логика в этом есть, — согласился Ломов, — Но тебе кажется, что как только мы повернём назад, пусть даже выбрав другую дорогу, картинка придёт в движение и перекроет проход. Так?

— Что-то в этом роде. Я одно не могу понять, в чём таится угроза от этой картинки. Ну упрёмся в неё, и что? Оставим телегу. Пожрать и воду возьмём на день пути. Бросим вещи и побежим в разные стороны. Кого она хватать будет? Даже с Профом за сутки дойдём до Бункера.

— Это какая-то херня! — воскликнул Ломов.

— Ты хотел сказать ловушка?

— Ты понял меня. Что-то здесь

не так. А что — не могу понять.

— Разреши вступить в боевой контакт? Заберусь на крышу схрона и в упор расстреляю картинку из автомата. Использую разные типы патронов, чтобы потом оценить результат.

— Запрещаю!

— Почему? Думаешь, картинка заминирована? Взрывается дистанционно, а приближалась потому что малый радиус действия? — вклинился в разговор Ли.

— Допускаю, но не поэтому. Считаю, что, перейдя к активным действиям, раскроете себя. Нам это не поможет, а себя спалите. Побудьте козырем в рукаве. Или нет. Сделаем так. Лишай, слышишь меня?

— Так точно.

— Возвращайся. Дорогу найдёшь? Следы остались?

— Пунктиром. Там, где дома загораживают от ветра ещё видна. Да проблем не вижу, улица ведь прямая, как Питерские линии.

— Тогда выдвигайтесь оба. Бегом. Жду от тебя доклада через два часа. Мы ползли как сонные мухи.

— Есть!

— Нестор, Гизмо!

— Здесь, — откликнулся Черов.

— Далеко ушли?

— Откуда мне знать? Вы где?

— На дне какой-то впадины или кратера.

— А! Понял! Мы в полутора километрах. Едва склон перевалили. Я там, кстати, был. Гизмо двигается зигзагом, осматривает окрестности.

— Так это ты здесь петлял. Попаданец грешил на Гизмо.

— Я, командир, — подтвердил Черов, — Гизмо, как крыса по развалинам шарится. Ищет следы аборигенов. Считает, что в такой близости от объекта они обязаны как-то проявиться. Нам возвращаться?

— Немедленно. Нужно хорошенько пожрать. «Святогор» отличный допинг, но сжигает слишком много калорий. Если не подкрепиться, «физика» упадёт до нуля. Помрёшь в сознании, но от истощения.

— Понял, командир. Возвращаемся.

Глава 31

Спать в новый схрон отправили только «цыплят», обязав герметично закрыть шлемы. Благодаря расширению прохода помещение частично проветрилось, но дышать, а тем более спать, было сложно. Да и опасно. Мало ли какие бактерии могли расплодиться в тайной комнате. Не хотелось получить конфуз, случившийся с археологами в Египте, беспечно вскрывшими гробницу Тутанхамона.

Еду готовили снаружи, на походных примусах, а костёр разожгли подальше от оконного проёма, подгадав место, откуда ветер не будет загонять дым в схрон.

Вместе с учёными спать отправилась и половина призоров. Другая половина должна сменить их через четыре часа.

Давая такую рекомендацию Танку, Ломов кивнул на Веронику и подмигнул, намекая, чтобы девушку не будили до утра. В конце концов она вольнонаёмная и не обладает выносливостью бойцов.

— А как же равноправие? — сдерживая улыбку, переспросил сержант.

На что Ломов показал кулак и пообещал

с феминистками разобраться лично.

Сложнее всего было рассчитать, где выставить боевое охранение. Крыша схрона для этого категорически не подходила. Во-первых, на ней отсутствовала твёрдая площадка, а во-вторых, она всего на пару метров возвышалась над уровнем грунта. Учитывая, что окружающие площадь здания, значительно превосходили по высоте, не было смысла посылать туда снайпера, который окажется буквально на ладони у противника и в случае контригры станет первой жертвой. В то же время, выставлять дозоры в многоэтажках — значит распылить силы и затруднить мобильность.

Поэтому, наплевав на все инструкции, командир отправил на крышу лишь Золотарёва, приказав внимательно следить за всем периметром площади, докладывая о малейшем движении в сторону бивуака. Остальным бойцам приказал расположиться на равном расстоянии вокруг здания администрации, как промеж себя назвали сооружение путешественники.

Через четверть часа после ужина явился Ли Шань.

— Докладаю, — начал он, едва оказался в поле зрения, — Отходили с оглядкой. Ожидали, что картинка двинется следом, но она осталась висеть на прежнем месте.

— Пытаешься оправдаться за опоздание? — с усмешкой спросил Ломов.

— Готов принять трое суток гауптвахты. Отосплюсь как следует. Надоели эти непонятки, будто играешь в прятки с призраками.

— Мы тут нашли готовую камеру для губы, но тебе она не светит. Выспишься на том свете. Единственное, что могу гарантировать.

— Сомневаюсь. Там черти заставят сковородки охранять, от желающих понежиться в шкворчащем масле.

— Умри героем и попадёшь в Вальхаллу.

— Бухать с европейскими педиками и трахать страшненьких скандинавок? — хмыкнул Ли, подходя к костру, — Так себе перспектива.

— Не хнычь, Лишай, из Европы, за последние пятьсот лет, туда вряд ли кто-нибудь попадал. Думаю, там пирует старый, проверенный контингент.

Почему-то, прежняя озабоченность и раздражительность командира исчезли, и последний час он пребывал в прекрасном расположении духа, много шутил и бессмысленно улыбался.

Первой это заметила Сафонова. Впрочем, попытка выяснить причину провалилась. Дмитрий Дмитриевич по-стариковски скорчил рожу, раздосадованный излишним вниманием, и дал зуб, что с ним всё в порядке. Причём, «дал зуб» в буквальном смысле слова: поддел перчаткой большого пальца выставленные напоказ передние резцы из прочного композита.

Мария этому жесту не возмутилась, а махнув рукой, оставила командира в покое.

Кроме неё, разве что Черов обратил внимание на инфантильность Ломова. Уж больно тот невнимательно выслушал его с Гизмо доклад о событиях в дозоре и, не задавая вопросов, заставил съесть по двойной порции протеиновых батончиков. Впрочем, Денис решил, что раз уж психолог группы и первый зам плюнула на такое раздолбайское поведение, то ему соваться в это дело не следует.

Второй странностью было то, что Ломов запретил переносить на лежаки в схрон Якобинца, поручив только накормить и напоить болезного.