Гедда Габлер (пьесы)

Ибсен Генрик

Д о к т о р С т о к м а н. Что еще за требование?

Ф о г т. Поскольку ты разболтал об этом щекотливом деле непричастным к нему и посторонним, хотя ему, безусловно, следовало оставаться тайной прерогативой Правления, утаить его уже не удастся. Мгновенно распространятся всевозможные слухи и стараниями злонамеренных граждан обрастут кривотолками. Поэтому необходимо, чтобы ты официально опроверг эти слухи.

Д о к т о р С т о к м а н. Я? Но как? Что-то я тебя не понимаю.

Ф о г т. Есть все основания

ожидать, что ты предпримешь уточняющее исследование и оно придет к выводу, что положение вовсе не столь драматично и тревожно, как показалось тебе сгоряча.

Д о к т о р С т о к м а н. Ага! Так вот чего ты ожидаешь!

Ф о г т. Далее ты публично выскажешься, что доверяешь Правлению в решении этого вопроса: без сомнения, оно добросовестно и в полном объеме примет необходимые меры и устранит все возможные недочеты.

Д о к т о р С т о к м а н. Петер, я тебе прямо заявляю: если вы собираетесь просто подштопать-подлатать водопровод, то вы проблему не решите. Это мое глубокое убеждение!

Ф о г т. Как должностное лицо ты не имеешь права на сепаратные убеждения.

Д о к т о р С т о к м а н (потрясенно). Не имею права?

Ф о г т. Как должностное лицо, я сказал. Как частное – ради бога, это дело иное. Но как служащий курорта ты подчиняешься начальству купален и не можешь высказывать суждения, идущие вразрез с мнением этого начальства.

Д о к т о р С т о к м а н. Нет, это слишком! Чтобы я, ученый, врач, не имел права!..

Ф о г т. Обсуждаемое дело – не чисто научный казус, а сложный вопрос, имеющий техническую и экономическую стороны.

Д о к т о р С т о к м а н. Да плевать мне, какой это вопрос! Какого черта! Я хочу иметь право свободно высказываться по всем вопросам в мире!

Ф о г т. И высказывайся, пожалуйста. Только не о купальнях. Это мы тебе запрещаем.

Д о к т о р С т о к м а н (кричит). ВЫ запрещаете!.. Вы!.. Какие-то там…

Ф о г т. Я тебе запрещаю, я! Твой непосредственный начальник. И если я запрещаю, ты обязан подчиниться.

Д о к т о р С т о к м а н (сдерживаясь). Петер, не будь ты моим братом…

П е т р а (рывком распахивает дверь). Отец, этого ты не потерпишь!

К а т р и н а (следом). Петра! Петра!..

Ф о г т. Ага, нас подслушивали.

К а т р и н а. Вы так кричите, что мы не могли не…

П е т р а. Да, я стояла и слушала.

Ф о г т. Что ж, я даже рад.

Д о к т о р С т о к м а н (подходит ближе). Ты говорил мне запрещаю и подчиняйся?

Ф о г т. Ты вынудил меня вести разговор в таком тоне.

Д о к т о р С т о к м а н. И

я должен в официальном заявлении сам себя опровергнуть?

Ф о г т. Мы полагаем абсолютно необходимым, чтобы ты сделал публичное заявление в том виде, как я требую.

Д о к т о р С т о к м а н. А если я не подчинюсь?

Ф о г т. Тогда, чтобы успокоить население, мы выступим с заявлением сами.

Д о к т о р С т о к м а н. Вот и славно. А я напишу против вас. Буду стоять на своем и докажу, что вы ошиблись и я прав. Что вы станете делать тогда?

Ф о г т. Тогда я не смогу предотвратить твоего увольнения.

Д о к т о р С т о к м а н. Что?!

П е т р а. Уволить отца?

К а т р и н а. Увольнения?

Ф о г т. Увольнения с должности курортного врача. Я буду вынужден поставить вопрос о твоем немедленном увольнении со службы, дабы ты никоим образом не имел доступа ни к чему, связанному с купальнями.

Д о к т о р С т о к м а н. Вы пойдете ва-банк?

Ф о г т. Ва-банк играешь ты.

П е т р а. Дядя, возмутительно обращаться подобным образом с таким человеком, как отец!

К а т р и н а. Петра, помолчи.

Ф о г т (глядя на Петру). Ага, вот и публичные дебаты начались. Кто бы сомневался. (Обращается к Катрине.) Невестка, вы, похоже, самый трезвомыслящий человек в этом доме. Используйте все свое влияние на мужа, чтобы он осознал, какие последствия все это повлечет как для вашей семьи…

Д о к т о р С т о к м а н. Моя семья касается только меня и никого больше!

Ф о г т. Как, повторяю, для вашей семьи, так и для города, в котором он живет.

Д о к т о р С т о к м а н. О благе города пекусь как раз я. Поэтому и хочу разоблачить недостатки, которые все равно рано или поздно всплывут. Тогда-то все и поймут, как я любил свой родной город!

Ф о г т. Ты? Который в своем упрямом ослеплении готов перекрыть главный источник процветания города?

Д о к т о р С т о к м а н. Этот источник отравлен! Господин хороший, ты в своем уме? Мы живем с того, что продаем вразнос гниль и мерзость. Вся наша цветущая общественная жизнь питается ложью!

Ф о г т. Бред – или что похуже. Человек, который позволяет себе столь оскорбительные инсинуации по адресу родного города, – он просто враг общества!

Д о к т о р С т о к м а н (кидается к нему). Да как ты смеешь!..

К а т р и н а (встает между ними). Томас!

П е т р а (хватая отца за руку). Папа, успокойся.

Ф о г т. Я не хочу подвергать себя риску насилия. Ты предупрежден. Подумай. У тебя есть обязательства перед самим собой и семьей. Прощай. (Уходит.)