Геленджик и пришельцы
Шрифт:
Он поймал ошарашенный взгляд и рассмеялся:
— Пу-рр! Не бойся, пройдё-ёшь. Не было такого, чтобы Путь обрывался незаконченным. У Древа судьбы рассчитаны.
Шишка итальянской сосны замигала красным.
— Опять! — возопил «лось». — Где мой чай? Где обе-ед?!
Он нарисовал шишкой круг, в стене засиял проём с фонтаном. Потом рубанул воздух, потолок распахнулся, и сисадмин воспарил к неведомой проблеме.
— Погоди, как мне друзей своих отыскать? — крикнула вверх Инга.
Но щель уже закрылась, по потолку
Каждый фонарь — одна жизнь. И каждую из этих жизней Инга прожила — или ещё только будет проживать.
Светлое окно начало стягиваться.
«Ладно, потом найду ребят», — решила она и попробовала поставить ногу на траву за окном.
Снова охватила жара, напитанная запахом роз. Андреевский парк. Голова казалась лёгкой-лёгкой, всё вокруг и в будущем — предельно чётким. Но что-то вертелось у края восприятия: то ли образ, то ли слова, то ли подозрение. Мир явно затеял свою игру, вопрос — это домино? Или покер на раздевание?
27 мая 2019 г., Геленджик, р-н Северный
На следующее утро Инга проснулась с чувством, что может горы свернуть. Ну, или хотя бы их пофоткать во всех ракурсах.
— Эй, малышня, хватит дома сидеть! Поехали гулять, дайте мамашке отдохнуть.
Маринка обрадовалась, засобиралась:
— Давайте-давайте, мне в ГорГаз надо, на ринок, вещи поразбирать…
Молодая мать — она как скороход с подвязанной ногой: возьмите у неё ребёнка, и добежит за шаг до края света. Возьмите двоих — летать будет.
Решили ехать в центр Геленджика, на Кирова, где парк аттракционов. Дети собрались тут же, Евстафия даже не пришлось отдирать от планшета.
— Сядишь на пятый автобус или на тройку, — объясняла Маринка. — Да хляди, тройка-маршрутка едет к набережной, а если большой автобус с номером «три» — в дальние горные посёлки. Обычно пятёрка идёт, худа надо, но если видишь на лобовом стекле надпись «из города» — значит, увезёт тебя на Тонкий мыс. Не пирипутай!
…Коты воинственно не смотрели друг на друга. Рыжий сидел, выгнув шею буквой «зю», его глаза были глазами демона. Полосатый подкрался почти впритык, с дантовским безумием во взгляде. Их взаимное игнорирование обострялось.
Глотка серого разверзлась, из неё уже начинала извергаться глубинная нота — трубный глас, предвещающий кончину мира.
Битву титанов сорвали две пухлые ножки. Они подбежали, заплетаясь в траве, и вопросили:
— Киса, хочешь сосису?
Коты разлетелись в разные стороны, как магниты, которые насильно сблизили.
— Эй, там автобус, «тройка!» — закричал Евстафий.
Инга подхватила Валю на руки и ринулась к остановке. Успели! Двери закрылись, чуть не прищемив мальчишку, который совсем запыхался. Всё зашаталось. Пытаясь одновременно не упасть самой и не дать упасть детям, москвичка лихорадочно искала кошелёк и отсчитывала мелочь. Двадцать три рубля за пассажира — смешно!
Сидячих
— Извините, мы к набережной едем?
— Нет, естественно!
— Но на лобовом стекле была надпись «в город?!»
— Там напишут! Надо у водителя уточнять.
Инга в панике проводила взглядом последние следы цивилизации. За стеклом потянулись поля, слоистые срезы гор.
— Мы на аракционах покатаемся? — Требовательно дернула за юбку Валя.
— Покатаемся, конечно! — Растянула губы в улыбке горе-нянька, соображая, выпрыгивать ли немедленно из автобуса, и дождутся ли они тут другого.
Надо позвонить Маринке, спросить. Аа-арр, телефон дома забыла!
— Мне сосед вчера сказал, в Джанкхоте все люди пропали, — тараторила полная женщина, прижав к окну сухонькую подругу. — Телевизоры работают, двери открыты, а людей нет! Он ко всем знакомым заходил, и в магазине бери — хошь всё. Потерялись люди! А которые есть — те лежат, спят вроде. Но ты попробуй, добудись!
— Да знаю я твоего соседа, с пьяных глаз что не покажется, — придушенно отвечала подруга. — Себя он не потерял?
— Рыба, рыба пропала! — встрял коричневый старичок, потрясая длинным чехлом. — Капитаны ругаются — пустые ходют.
На тётке рядом восседал карапуз лет трёх, она высвободила второе колено и усадила туда Виолетту.
— Я тоже не хочу стоять! — разнылся Евстафий. Дать по попе было нельзя, пришлось успокаивать словами. Не помогало.
Через двадцать минут Инга с детьми вывалились на свежий воздух. Такого облегчения она уже давно не испытывала. «Кабардинка. Автостанция» — гласила облезлая надпись.
Вокруг спал цветущий городок, в котором на каждого местного приходилось по двадцать два с половиной туриста. Широкую долину захватило полсотни пансионатов, они оттеснили от моря частные постройки, как стая голубей прогоняет воробьёв от корма. По всему побережью залива были раскиданы двух-трёхэтажные здания, сторонящиеся друг друга, отделенные кущами кипарисов и каштанов. И что происходило за бетонными заборами, соседи не знали.
— А где аттракционы? Куда ты нас привезла? — снова расстонался затихший было Стасик.
— Сейчас будут! — бодро заверила Инга, пытаясь определить, в какую сторону море.
Через пару минут она вела детей к набережной по широкому проспекту и любовалась соснами. Фисташковые кроны купались в лазурном небе. Пушистая, словно лисий хвост, ветка вдруг покачнулась. Белка? Нет, бурая морда уж слишком большая. Исчезла… Что это было?!
По дороге на приезжую набросились фурии в ярких футболках, зазывая в «Дом вверх дном», «Дом великана», «Дом пиратов». Сезон ещё только начинался, и голодные местные рекламщики ловили каждого, чья кожа казалась бледнее, чем у них.