Ген подчинения
Шрифт:
— Госпожа участковый, это моя! — я подняла руку, чтобы выделиться из толпы. — Это моя… Хвостенька! Спасибо, что нашли ее!
Участковая поцокала зубом.
— Смотрите, в следующий раз в людные места без ошейника не берите. А где же ваша кошачья сумка? — смотрела она на меня с неодобрением.
А что, кошек теперь по городу можно только в сумках носить? Шефа я ношу именно так, но он ведь требует…
— Она ее порвала и уделала, пришлось выбросить, — тут же нашлась и подыграла мне Марина. — Надеюсь, она вам не слишком докучала?
Участковая
— Нет, не слишком, крутилась только под ногами, пока мы протокол оформляли… Вы уж следите за ней получше! Ну вы только посмотрите, какая красавица! Ай, хорошенькая какая! — Виктуар уже устроилась у меня на руках, как будто так и надо, и участковая, протянув палец, пощекотала ее под подбородком.
Я думала, журналистка на нее зашипит — шеф бы зашипел — но та запрокинула изящную головку, благосклонно принимая ласку.
— Спасибо вам, — сказала я с искренней благодарностью.
— Не за что, — уже более официальным тоном ответила участковая. — Служу! — и, отдав мне честь, удалилась.
— Пойдем отсюда, — сказала я Марине.
Мы быстро протолкались через толпу обратно и отправились к уже знакомому мне заколоченному кафе с заброшенной мебелью. Виктуар немедленно спрыгнула с моих рук на стол, с которого Марина недавно стряхнула палую листву, и начала ожесточенно вылизываться.
— Ничего не понимаю, — Марина переводила взгляд с меня на кошку и обратно. — Откуда у тебя кошка? Разве это не… ну, — она чуть смутилась, — не не совсем прилично?
Марина имела в виду, что общественное мнение строго порицало, если в доме, где проживает генмод, жило и неразумное животное одного с ним вида. Та самая проблема, из-за которой все сколько-нибудь уважаемые генмоды сталкиваются с препятствиями, когда пытаются завести потомство от обычных зверей. Я подозреваю, что громче всего о приличиях кричат лиги заводчиков.
— Я ничья, я своя собственная, — заявила Хвостовская глубоким контральто, подняв голову. — Аня, прошу вас, познакомьте нас.
— Это Виктуар Хвостовская, корреспондент «Вестей», — послушалась я. — Виктуар, это моя подруга Марина, репетитор.
— Очень приятно, — вежливо проговорила Хвостовская.
— Но у вас же глаза… — начала Марина, и тут на лице ее появилось понимание. — Те самые контактные линзы, да?
Я ей рассказывала, чем занимается лавка Кунова.
Виктуар взмахнула хвостом, как будто бы отметая такие незначительные детали.
— Всего лишь небольшие секреты ремесла. Аня, большое спасибо, что выручили! С одной стороны, кошатники — прекрасные люди, с другой, я бы предпочла, чтобы меня выставили пинком.
— В следующий раз в грязи изваляйтесь, — посоветовала я.
— Тогда могут и камнем кинуть, — хмыкнула Хвостовская. — Ну что ж, передавайте привет Василию Васильевичу! Я же, с вашего позволения, откланяюсь.
— Постойте! — сказала я. — Сначала расскажите
— Не знаю, доктор он или нет, — с сомнением проговорила Хвостовская. — Но да, владельца аттракциона там не было. Как нетрудно догадаться по возмущенной толпе снаружи. Больше ничего существенного я не узнала.
— Как бы не так! — я скрестила руки на груди. — Виктуар, делитесь информацией! Шеф наверняка рассказал вам что-то интересное о нашем текущем деле, иначе вы бы не заинтересовались выставкой! Да и я вам действительно помогла!
— А Монро связан с вашим текущим делом? — мурлыкнула Виктуар. — Вот не знала… Ну что ж, будь по-вашему! Хотя добавить мне особенно нечего, я сказала вам правду. Там только разоренный кассовый аппарат, который принесли из палатки «Страх и ужас» — очевидно, Монро вытащил выручку. Много черной ткани, немытые пробирки с разноцветной жидкостью, судя по запаху — вода с кондитерскими красителями. Коробочка тестовых полосок на кислотно-щелочный баланс кожи, которые используют фармацевты при изготовлении косметики, или чего-то похожего.
Ага, что-то вроде лакмусовой бумажки! Ну, как я и думала.
— Множество погонных метров черной ткани, в основном на полу, — тем временем продолжала Хвостовская, — потому что кто-то в спешке своротил все подпорки. Множество растоптанных билетов. Шкаф-картотека с фотографиями мужчин и женщин, нанесенных на стеклянные пластины. И шесть фотоаппаратов.
— Что? — ахнула я.
— Шесть фотоаппаратов, — повторила Виктуар. — Хорошие, довольно дорогие, стояли по кругу.
Я тут же вспомнила фотографическую вспышку, которая так явно резанула меня по глазам.
— А какие фотографии мужчин и женщин? — осторожно спросила я, еще не понимая толком сама, зачем я это спрашиваю. — Портреты?
— Вы ведь знаете, что у кошек не очень хорошее зрение, — с некоторым укором проговорила Хвостовская. — Эти стеклянные пластины участковая при мне доставала из шкафа, они были довольно небольшими. Несколько валялись на полу разбитыми. Но не портреты, фигуры в полный рост. Точнее вам сказать не могу. Полагаю, он проецировал их на стены с помощью какого-нибудь волшебного фонаря?
«Только не на стену, на дым, — подумала я. — И они были объемными. Как же у него так вышло?» Но сказала вслух:
— Да, именно так! Кажется, я этот фонарь даже видела мельком. Не было ли там такого прибора, вроде цилиндра, примерно мне по грудь, который светил бы розовым и зеленым?
— Нет, такого не было, — покачала головой Виктуар. — А теперь, с вашего позволения, мне нужно идти. День оказался провальным — случай мелкого мошенничества, не моего калибра материал.
— Прошу прощения, еще секундочку! — сказала я Виктуар. — Скажите, вы как журналист с большим опытом… Как вы думаете, чего боятся все люди? И генмоды, — добавила я, вспомнив, что в очереди к аттракциону были и они.