Ген подчинения
Шрифт:
— А, Василич, это ты! — обрадовался тот. — В пневмосистему опять надо? Учти, я закрываюсь уже, если возвращаться через меня будешь, застрянешь на всю ночь! — грач хрипло то ли закашлялся, то ли засмеялся, как будто ему нравилась мысль, что шеф застрянет тут на всю ночь.
Мурчалов только вздохнул, словно хорошо был знаком со своеобразным чувством юмора Чернокрылова-младшего, и оно успело ему уже поднадоесть.
— Нет, Аврелий, — сказал он. — У меня дело именно к тебе. Черновики твоего отца все еще у тебя?
— А где им еще быть! —
— Да разве музей их у тебя не выкупил? — спросил шеф, как будто не он только что говорил мне, что у Аврелия наверняка осталось набросков больше, чем в музее.
Но грач только хмыкнул.
— Не выкупил, а арендовал, разные вещи! Повисят, насколько они мне заплатили, да и назад пойдут, ко мне в загашник. А все ж таки кубышечка-то пополнится.
Мне показалось, что если бы ворон мог потереть крылья, как руки, при этих словах он обязательно бы это сделал.
— Так что, никто, кроме музея, купить у тебя ничего не предлагал? — спросил шеф.
— Почему, как раз недавно предлагали, — не согласился Аврелий. — Недели две назад. Пришел такой ушлый типчик…
— А опиши-ка мне его, — попросил шеф.
— Человек как человек. Я не мой усопший родитель, людей на лица плохо различаю. Мужчина. Пожилой. Голос сладкий-то такой… Мошенник, конечно. Я такому снега зимой не продам.
— Мало предложил, значит? — участливо спросил шеф.
— Ох мало, не напоминай! — Аврелий даже перья встопорщил. — Кабы не моя доброта, ух как бы я оскорбился!
— Что именно он просил?
— Да известно что — те наброски сына вдовы Байстрюк, что в цвете! Увидел, конечно, в музее, ну и захотел себе… Вот еще! Я их музею-то не отдал…
— А можешь посмотреть, у тебя ли еще эти наброски? — спросил шеф.
— Думаешь, увел он их у меня? У Аврелия-младшего еще никто ничего не крал!
— А все-таки посмотри, — шеф, казалось, звучал обеспокоенно. — Человек этот, который их у тебя спрашивал — может статься, что и мошенник.
Грач испытывающе на нас посмотрел.
— Откуда я знаю? Нет, Василич, я тебя уважаю, но так просто в свой тайник лезть, да еще на ночь глядя… Подозрительно это звучит — если мошенник, то зачем бы ему самому ко мне приходить?
Я поняла, что вредный ворон уперся. Скорее всего, ему действительно не хотелось лезть в тайник. А может быть, он, как и Кунов, врал нам, и на самом деле продал наброски Монро. А что? Я бы не удивилась.
Но шеф спрыгнул с моих рук на стойку и требовательно посмотрел на меня.
— Аня, сделайте набросок Монро и покажите его Аврелию! Должен же он убедиться, что речь идет действительно о том, о ком мы говорим!
Шеф произнес это так строго, что у меня даже мысли не возникло ослушаться.
Прежняя сумка, в которой я раньше носила шефа, сгинула в подворотне, теперь мы брали с собой новую, кожаную. Даже щегольскую
Ох шеф, ох интриган…
Сглотнув, я вытащила блокнот и пристроила его на углу стойки. Посмотрим, наверное, после месяца без практики ничего не выйдет…
Но, как ни странно, карандаш побежал по бумаге легко и свободно, как будто только этого и ждал. Понадобилось всего несколько минут, чтобы перенести в блокнот запомнившийся мне образ доктора Монро: это любезное лицо, эти пухлые, словно у ребенка, щеки с ямочками, приятнейшая улыбка… Ну конечно, внешность, самая подходящая для жулика.
Грач, наклонив голову, наблюдал за моей работой с самого начала. Я не успела закончить, как тот уже заорал:
— Да! Да! Он, подлец, он! Ладно, Василич, уговорил, пидорас ты пушистый, сейчас полечу-проверю!
С этими словами грач сорвался с прилавка и улетел вглубь помещения.
Я покосилась на шефа:
— Напомните мне, что вас с ним связывает?
Тот вздохнул:
— Запомните, Анна, чтобы работать в этом городе, нужно водить знакомство не только с приятными людьми и генмодами… Вот взять хотя бы нашего второго клиента, Матвея Вениаминовича. Весьма неприятное знакомство, но кто бы, как не он, свел меня с лучшими генетиками города? Например, с профессором Соколовой. А без нее кто бы занялся проблематикой гена подчинения в нужном мне ключе?
Я изумленно воззрилась на шефа. Что он имеет в виду под «нужным ему ключом»?
Но спросила другое:
— А если наброски не украдены?
— Ну что ж, тогда заявление в полицию получится менее представительным, но все же принять его они должны. Мы ведь подкрепим его показаниями Аврелия.
— А если бы Монро прислал подручного и Аврелий не смог бы дать показания?
Шеф начал вылизывать лапку.
— Сомневаюсь, что это возможно. Судя по вашему описанию, Монро предпочитал всеми значимыми вопросам заниматься сам. И изобретение свое не доверял никому постороннему. Тип человека, который должен все контролировать. Ну, не бесспорно, конечно, сведений маловато, но хороший шанс на то есть… Да и, если он приезжий, надежных людей со знанием языка у него может и не быть. А теперь помолчите, я что-то неухоженно себя чувствую. Нужно срочно почиститься.
Так мы и ждали дальше в молчании, нарушаемом только лижущими звуками наведения кошачьей красоты. К счастью, недолго. Не прошло и пяти минут, как грач метнулся назад. В клюве он тащил какие-то бумаги.
— Нету! — завопил он, выпустив в волнении листки из клюва. — Нету! Замок взломан и… и нету!!! Все пропало! Все мое наследство! Единственная память о любимом папочке!
Мне показалось неуместным напоминать ему, что часть набросков он нес с собой. Василий Васильевич воскликнул с явно фальшивым сочувствием: