Ген преступника. Часть 1 и Часть 2
Шрифт:
Укрытие находилось довольно далеко от города, что, отчасти, играло на руку противникам системы. Несколько лет назад, Фай выкупил этот небольшой дом у старого фермера, желающего перебраться ближе к серому, безжизненному городу, дабы провести последние минуты, прожигая накопившейся денежки на счете. О приобретении не знал никто. Как бы агент не хотел, но колкие мысли, о возможном провале, подбивали, подготовить пути отхода. Двуличие Йена стало той самой замедленной бомбой, разорвавшейся с размахом.
– Прекрати, винить себя в том, что произошло. Ублюдок Йен получит свое. Ты не…
– То,
Жар обдал скулу, оставляя красный след. Ладонь Тео замерла в воздухе, после удара. Пальцы пульсировали от напряжения.
– Если опять начнешь, лепетать, словно пристреленная псина, я повторю.
– Тебе не пон…
Ладонь рассекла воздух, соприкасаясь с щекой Бирна. Кожа на нижней губе разошлась, словно шов, пуская по подбородку красные нити крови.
– Ты этого хочешь?! Хочешь, чтобы тебя ненавидели?! Те, чьи души остались в стенах «Кровавой Тюрьмы», знали, какую цену придется, заплатить. Знали, кто доведет дело до конца, в случаи их своевременной кончины.«Сражение выигрывает тот, кто твердо решил его выиграть!». Ты, однажды, сказал мне эту фразу. Она стала моим спасательным кругом в кромешной тьме карцера. В минуты отчаяния, когда металлические стены снедали во мне всякое чувство, я вновь и вновь возвращался к ним. Внедрял себе в голову, что если посмею, опустить руки, то уподоблюсь слабым, безвольным существам, чей голосок настолько тонок, что с ними не считаются громогласные господа. Я пережил восемь лет, закованным в цепях и не собираюсь, сдаваться потому, что наш лидер не умеет, извлекать уроков из ошибок, а лишь плачется над ними!
Фай утер тыльной стороной ладони струйку сочащейся крови. Краснота спала, остался лишь след в уголке рта, что в скором времени превратится в синяк. Шаткой походкой убойщик поднялся с насиженного места и направился вниз, игнорирую внимательный взгляд напарника.
Помещение на первом этаже прогревалось пламенем, томящимся в камине. Вокруг небольшого стола расположились бывшие заключенные. Они попивали горячий чай и наслаждались тихими минутами спокойствия. Глаза радовались игре света в стеклах окон, которого так не хватало в темных закоулках тюремных камер. Дрова потрескивали в лапах стихии, покрываясь обугленной коркой.
Появление Бирна заставило всех, оторваться от танцующих оранжевых искр. При виде их суровых, но, в тоже время, мягких взглядов, свежая рана заныла с удвоенной силой.
…Они заслуживают лучшего. Заслуживают будущего вне клетки. Я сделаю все, чтобы подарить им легкость в груди, чтобы снять тяжесть с сердца. Ради всех жертв системы, ради тебя, мама…
– Наши товарищи пали, но Война продолжается. Малыми силами, мы сможем…
Настойчивый стук в дверь поднял внутри 13 небывалое волнение.
…Еще одно предательство? Или службистам удалось, каким-то чудом, удалось их найти? …
Мысли, одна хуже другой, пронеслись в голове. Тело среагировало на подступающую опасность. Левая рука потянулась за спину,
– Это не потребуется.
– Если за дверью службисты…
– Просто смотри.
Флинн прошел к входной двери, отворяя засовы замков. Солнечный свет ослепил глаза, смазывая лица вошедших в одно черное пятно. Дощатый пол прогнулся под тяжестью свиты, ступившей в тайное пристанище преступников.
Они проникали в залу один, за одним, заполняя комнату. Через несколько минут в помещение значительно поубавилось кислороду. Они осматривались по сторонам, рыская глазами. Изучающие взоры не обошли стороной застывшего в оцепенении Фая. Рослый, темнокожий мужчина, со скрученными на голове дредами, вальяжно прошелся вперед, дабы поравняться с хозяином дома. Янтарные глаза сверкнули в утреннем свете. Татуированная рука вытянулась в приветственном жесте.
– А ты подрос, малыш Фай. Теперь то уже по силам надрать задницу Флинну?
– Эй, полегче, Коул. Мои затрещины все также тяжелы, как и 10 лет назад.
– Меня зовут Коул Белуква, будем знакомы Файоннбарр Бирн. – он вытянул руку в приветственном жесте.
– А вы ?
Фай непонимающе сжал ладонь незнакомца.
– Ты ему не сказал, старый пень?!
– Он был не в духе, поэтому, пришлось, повременить.
Темнокожий великан устало вздохнул, метнув многозначительный взгляд в потолок. Пухлые губы зашевелились, высвобождая молитвенные слова.
« Господи, дай, наконец, Тео, хоть каплю мозгов…»
Как только просьбы проповедника иссякли, он поспешил, опустить взгляд на растерянного собеседника. Карие глаза сурового смерили юношу, стоящего впереди. Тяжелая ладонь легла на здоровое плечо 13.
– Прости нашу непредусмотрительность.
Мы явились к тебе в дом, едва имеющие честь, быть представленными. Долго разглагольствовать, нет смысла, ведь единственная вещь, которую тебе необходимо знать – это то, что все, присутствующие в доме, твои верные соратники и солдаты, если пожелаешь. Мы прибыли из разных уголков страны, за нашими плечами много историй, все они разные и по-своему ужасные. Превратность судьбы, что пожелала объединить столь непохожих людей одной нитью.
Для каждого уготован свой путь, но сегодня и до победного конца, у нас одна дорога. Чтобы свергнуть систему, нужна армия, чтобы пробить блокаду в людских головах, достаточно одного человека. Ты хочешь революции? Мы устроим ее.
Хочешь справедливости? Мы поможем, наказать обидчиков.
Но запомни одну простую вещь, сынок. Если кто-то из нас умрет, то жизнь его оборвется в борьбе за правду, но не за тебя. Не к чему возлагать вину за добровольный выбор человека. Ты меня понял?
Синие глаза оторвались от созерцания стены, расположенной прямо за собеседником. Речи Белаквы остры, словно заточенные клыки хищника, они рвут на части сомнения и домыслы. Фай осознавал и принимал значение, вкладываемое в каждую фразу, но боль от потерь не угаснет в груди, даже при знании выше сказанного.