Ген преступника. Часть 1 и Часть 2
Шрифт:
Грубый и уставший, но греющий сердце. Между ними никогда не было любви, они не говорили о чувствах и не пытались, сблизится больше, чем было необходимо. Им и не нужны были статусы, достаточно, одного присутствия и помощи в нужный момент. В мире, где твоя жизнь может оборваться в любую секунду, иметь привязанность больше наказание, чем радость.
Прошло пять дней, и настал момент, когда она должна, раскрыть глаза мужчине, сидящем в нескольких метрах от нее, но губы нарочно сковали цепи молчания. Они смотрели друг на друга, не отрываясь.
– Ты расскажешь
Знаешь, у меня есть дела, куда более важные, чем…
– Это связано с ним, не так ли?
Карие глаза сощурились, прокручивая в голове сказанную фразу.
– С кем, Киара? Хватит, устраивать допрос. Просто расскажи, на кой черт я тебе понадобился!?
– С его появлением, ты стал другим. Я не узнаю тебя, Молан.
– Тебя не должно, волновать мое состояние! Просто скажи, вот и все!
Кира протяжно вдохнула.
– То, что ты сейчас услышишь, может, прибавить, куда больше вопросов, чем ответов. Скажи…
– Да! Мне надо знать все, что связано с делом 13! Прошу, не насилуй мою больную голову!
– Молан, ты…
Следующие слова прозвучали, словно гром в тихую ночь. Одна фраза оглушила своей тяжестью. Молан уперся взглядом в пустую стену, потеряв связь с реальностью. Уже ничто не имело значение, ничто, кроме истиной правды…
Глава 5.
Можешь ударить меня правдой, но никогда не жалей меня ложью…
Джек Николсон
Часы на руке службиста издали медленный, протяжный писк, извещая о наступлении нового часа. За последние шесть дней Элиса хорошо запомнила этот звук. Именно он позволял, отличать день от ночи.
Камера мала и освещается лишь лампой высоко под потолком. Сторожилы у дверей неразговорчивы и крайне агрессивны, самые простые просьбы вызывают у них шквал ругани и отборного мата. Кастро не винила их за скотское отношение, им велено вести себя, приказано обращаться с пленниками, как со зверьем. Служба хочет, выудить из нее секреты, получить как можно больше информации из помутневшего разума.
Они питают надежду, будто сломят дух, лишив пищи и всякого общения.
…Вам повезло, что не приходилось жить в душной коммуналке, где храп соседа доносится прямо над ухом. Когда засыпаешь и просыпаешься с ножом в руке, потому что так спокойнее…Так ты сможешь, вспороть брюхо любому извращенцу, посмевшему распустить руки…Так ты сможешь, защитить брата…
Полная изоляция даровала возможность, поразмыслить над дальнейшими действиями. Голова неизменно покачивалась в такт вращающимся стенам. Галлюцинации являлись Кастро в минуты пробуждения ото сна,
Губы потрескались от недостатка влаги.
В горле пересыхало, как в самый засушливый день. Элиса понимала, насколько жалкой будет ее очередная попытка, послать мистера Хэйса во время допроса. Хриплый, разрывающийся на части голос, походящий более на мольбы умирающего, нежели на бравое сопротивление.
Собственные руки пред лицом стали незнакомыми и чужими.
…Они что-то подмешивают в воду. Я не контролирую тело. Оно обременяет меня, хочется, отрезать руки и ноги, лишь бы избавится от тяжести…
Снова грубые ладони заковывают ее в наручники. Снова под пристальным дулом пистолета, она преодолевает ступеньки, чтобы оказаться в комнате допроса. Снова покрытое щетиной лицо и карие глаза. Сейчас, она сядет перед суровым службистом, который больше не пытается, шутить и подыгрывать ее вспыльчивости. Губы его шевельнуться в подобие приветственной улыбки и заговорят требовательным голосом.
Они потребует, раскаяться, дать показания и очистить душу пред государством.
…Какие же глупые…
…Я не скажу ни слова. Это все, что я могу, сделать ради погибших, ради Файя и ради Марко…Марко, какая же никчемная у тебя сестра…
– Элиса, я получил отчет из «Кровавой Тюрьмы». Три моих следователя изучили место преступления, и пришли, к весьма интересным выводам. В одной из комнат нашли баллоны с циклопропаном. Видимо, именно данным газом Вы воспользовались, чтобы усыпить персонал и заключенных. Это уже доказанный факт, поэтому можешь, не отвечать.
Есть еще кое-что. Отметина в кабинете начальника тюрьмы. Там происходила перестрелка, если судить по количеству выпущенных пуль из магазина пистолета Ардгала. На стене следы запекшейся крови, а это значит, что Фай был ранен, предположительно в плечо. Тебя не волнует этот факт?
Губы девушки сжались. Плечи вопросительно поднялись.
– С чего меня должны, волновать такие мелочи?
– Хотя бы с того, что от потери крови люди умирают.
– Ясно. Вы хотите, знать мой проф. взгляд, мог ли Фай преставиться, получив ранение в плечо?
– Ты ведь видела его, прежде, чем вся шайка скрылась? Насколько велики масштабы трагедии?
– Понятия и не имею. Может, он умрет, а, может, и нет. Время покажет.
Элиса вела опасную игру. Ее витиеватые ответы поднимали в Ормонде волну возмущения, которую он так старательно прятал за маской безразличия.
– Зачем спрашивать, если Вы уверены в обратном, мистер Хэйс.
– Я не говорил ничего, касательно этого.
– Ваши поступки сделали это за вас.