Ген свободы
Шрифт:
— Да, я к Эльдару… Архиповичу, — сказала я нерешительно.
Овчарка обрадовалась, как будто я была ее любимой племянницей (судя по бляхе на ошейнике, она носила звание старшего патрульного, а возрастом, похоже, превосходила и Пастухова, и шефа).
— Надо же! — воскликнула она. — Подруга, стало быть? Заходите, заходите! А он дома как раз, только что печку починил, как мой муж просил…
Среди генмодов-собак браки встречаются значительно чаще, чем среди генмодов всех прочих видов. Причина, наверное, в том, что их образ жизни куда ближе к человеческому. Коты, например, насколько я знаю шефа
Не знаю ни одну семейную чету собак-генмодов настолько близко, чтобы спросить.
Овчарка, которую звали Алина Викторовна (можно просто «тетя Алина, милочка, меня все так зовут!») проводила меня к комнатам, занимаемым Эльдаром и Пастуховым.
Шеф любит подражать людям: его дом в Рубиновом конце обставлен примерно так же, как любое достойное жилье человека приличного, но не очень большого достатка. В отличие от него, ни Пастухов, ни Эльдар, похоже, к уюту не стремились. Первая комната вообще была абсолютно пуста, если не считать комода с ручками-скобками (я видела такие раньше: скобки нужны, чтобы удобно было открывать пастью) и низкой кровати-лежанки. Во второй комнате, кроме почти такой же низкой кровати, имелась наполовину заставленная книжная полка и письменный стол у окна. За письменным столом как раз сейчас сидел Эльдар, согнувшись в три погибели над учебником.
Он распрямился и ошалело уставился на меня, как будто не ожидал увидеть.
— Добрый день, Эльдар, — сказала я.
Мы с ним виделись последний раз недели три назад на собрании математического кружка: он ходил на него не каждую неделю, как и я, так что пересекались мы довольно редко. Мне показалось, что за то время, пока мы не виделись, он вырос еще сильнее. Молодые люди в возрасте Эльдара вообще раздаются в плечах довольно быстро, но он делал это с какой-то феноменальной скоростью — может быть, наконец-то нормально питался?
— Аня? — мне показалось, что его удивление было окрашено некоторым недовольством. — Что с вами? Вы отвратительно выглядите!
— Спасибо, — рассеянно произнесла я, оглядываясь. У меня почему-то слезились глаза. — У вас есть, куда присесть?
Мне показалось неудобным садиться на кровать.
Эльдар тут же вскочил, отодвинул от стола стул и предложил мне его. Я опустилась с благодарностью — ноги не держали.
— Что случилось? — спросил он довольно резко. — С Мурчаловым что-то?
— Почему? — искренне удивилась я. — Насколько я знаю, все в порядке.
Правда, я не заходила домой уже неделю… но что может случиться за неделю? Кроме того, произойди что-то серьезное, Вильгельмина Бонд наверняка связалась бы со мной.
— Да на вас лица нет! — воскликнул он. — И вы похудели… Вы болели?
Я покачала головой.
— Отнюдь, просто пришлось вживаться в образ. Но это ерунда, я уже
— И сколько вы вживались в образ? — перебил он меня.
— Не знаю… — проговорила я нерешительно. — Кажется, с прошлого воскресенья… нет, тогда я успела пообещать. Не помню.
— Вы с ума сошли! — воскликнул он. — Так и умереть можно! Особенно вам, с вашим обменом веществ!
У меня кружилась голова, поэтому недосуг было спрашивать, откуда Эльдар знает о моем обмене веществ. То есть он, разумеется, знал, что я генмод — трудновато не узнать об этом, когда человек у тебя на глазах превращается в безмозглую куклу под воздействием булавки! — но мы никогда не обсуждали с ним всякие сопутствующие вопросы, вроде моего здорового аппетита.
Или он заметил, что я обязательно перекусываю до и после занятия кружка?
— Нельзя умереть, — снисходительно проговорила я, — я же пила вино, и там еще печенья постоянно приносили. Да я и не голодала по-настоящему, просто порции выходили довольно маленькие…
— То есть в желудке у вас что-то было?
— Ну да, вот я и говорю…
— Погодите, я сейчас, — велел мне Волков и торопливо вышел.
Вернулся он довольно быстро, неся в руках глиняный горшочек.
— Запеканка из утки, — коротко сказал он и сунул горшочек мне в руки. Он был еще теплым и восхитительно пах.
Стул, на котором я сидела, стоял слишком далеко от стола, поэтому мне пришлось поставить кухонную утварь прямо на колени. Но это Эльдара, казалось, ничуть не смутило. Он просто сунул мне в другую руку ложку.
— Ешьте, — сказал он. — Потом поговорим.
Безвольно я зачерпнула ложкой немного невзрачного, но ароматного месива из горшочка и поднесла к губам. До чего вкусным, невыносимо вкусным мне это показалось!
Я не выдержала и разрыдалась.
— Господи, Аня! — воскликнул Эльдар. — Что с вами сделали?! Вы после пыток у тех мерзавцев — и то не плакали!
Плюнув на отсутствие воспитания, я вытерла глаза тыльной стороной ладони (чтобы тянуться за носовым платком, мне бы пришлось выпустить ложку). И сказала:
— Ничего, ничего особенного… Все в порядке, просто устала… Но сначала расскажите мне — как вы считаете, вампиры существуют?
— Вампиры? — он казался пораженным. — Это кто еще такие?
— Ну… вампиры, вурдалаки, может быть, упыри. Не знаю, как вы их называете.
Эльдар нахмурился.
— Вурдалаки — так на юге Сарелии иногда называют оборотней. Об остальном никогда не слышал, — сказал он. — Нет, стойте, мой дед рассказывал сказки об оживших утопленниках, иногда он называл их упырками… Вы их имеете в виду?
Разумеется, я имела в виду совсем другое.
— Ешьте, — снова велел мне Эльдар, извлекая откуда-то нормальный носовой платок и промокая мне щеки. — И потом рассказывайте подробнее.
Поначалу все вроде бы шло лучше некуда — так мне казалось.
После моего панического замешательства во время пения гимна мне сперва хотелось избавиться от всех и всяческих провожатых. Общество Стаса, Светланы и Ирины, которые увязались за мной, отнюдь не радовало. Но я быстро успокоилась и поняла, какие благодатные перспективы передо мною открываются.