Ген свободы
Шрифт:
По какой-то причине — может быть, посчитав особенно податливой к внушению — они плотно взяли меня в оборот. В тот самый вечер Светлана и Ирина поднялись со мною наверх в съемную комнату, восхитились «буколическим уютом» обстановки и порадовались, что мне удалось так быстро, едва начав самостоятельную жизнь, снять такую хорошую комнату. Я не стала им говорить о проблемах с квартирной хозяйкой и ни словом не упомянула, что слово «буколический» относится к пастушескому быту на лоне природы. В конце концов, мне нужно налаживать контакты и выяснять, чем занята дочь нашей клиентки, так?
К счастью, женщины сами пошли мне навстречу.
— Ты показала восхитительную концентрацию на первом занятии, редко такое увидишь! — воскликнула Ирина. — Почему бы тебе завтра не прийти на воскресный семинар? Он для тех, кто готовится переходить на следующую ступень.
— Даже не знаю… — я сделала вид, что сомневаюсь. — Разве стоит? На этом первом занятии были люди, которые ходили уже много недель, а я ведь первый раз сегодня…
— Ну-ну, — Ирина похлопала меня по руке. — Сказать по правде, у большинства из них нет ни на грош настоящей силы… ты пока не понимаешь, но ты поймешь.
Произнесла она это, понизив голос и пристально глядя мне в глаза. Если смотреть на Ирину беспристрастным взором, в ней не было ничего страшного: странновато причесанная (в том смысле, что не причесанная вообще) женщина лет тридцати со слишком темной губной помадой. Мне ли было опасаться такой, как она, после Златовской/Серебряковой?
И все же в этот момент мне сделалось не по себе. Что-то такое было в ней, в намертво сосредоточенных темных глазах, в поджатых губах, в том, как она вся нацелилась на меня, словно пистолетное дуло… В общем, я ощутила угрозу, тем более неприятную, что я ее не понимала. Ведь в самом деле, чем она могла мне угрожать? Я не изменила привычке носить нож у щиколотки, я была крупнее и сильнее ее и, судя по тому, как суетливо она двигалась, никаких боевых искусств Ирина не изучала.
Однако… их было двое, а я одна. К тому же, кто знает, какие секреты могли оказаться у этой секты?
На короткий момент я почти поверила, что магия может оказаться реальной. Или хотя бы отчасти реальной — ходили же по городу упорные слухи о лечении гипнозом! Вдруг и тут что-то подобное?
— Хорошо, — пробормотала я. — С удовольствием… Когда и где?
— О, мы тут недалеко живем, мы зайдем за тобой! — светло и жизнерадостно сказала Светлана, и мне тут же стало смешно, что я могла их бояться.
Обычный же вечер, обычная комната с рукомойником на стене… Магии не существует! А я должна расследовать важное дело о том, как кучка мошенников обманывает и затягивает в свои сети молоденьких девушек!
…Я не знала, что отныне мне предстоит качаться на этих качелях — «верю-не верю» — несколько дней, и с каждым днем раскачка будет уносить меня все дальше.
Как оказалось, до сих пор я вела очень защищенный образ жизни, где все обо мне заботились. Ничто из моего прошлого — разве только те несколько недель, что я провела на грязных улицах Оловянного конца, дружа с крысами, прежде чем меня подобрал Василий Васильевич — не подготовило меня к утреннему чаю, который предложила мне квартирная хозяйка!
Сколько бы
— Ну, посмотрите, что там есть…
«Там» обнаружилась банка с невнятной засохшей коричневатой субстанцией на самом дне — не знаю, было ли то варенье, мед или нечто иное. Мне не хватило смелости выяснить. Кроме меня за завтраком присутствовал только один из множества квартирантов: унылый тип в одежде клерка, с очками, подвязанными шнуром. Он вяло ковырялся в раскисшем омлете, который хозяйка поставила перед ним с мрачным видом — вот, мол, ваш завтрак на галлийский манер!
М-да.
Мне даже стало интересно, определила ли меня Вильгельмина в этот пансион экономии ради, или, договариваясь о комнате, не удосужилась заглянуть ни в столовую, ни на кухню? А может быть, она, как и шеф, считает, что молодежи полезно преодолевать трудности?
«Ну ничего, — подумала я, — можно заехать домой и позавтракать там, заодно и новости узнаю».
Однако не тут-то было. Не успела я встать из-за стола, как вошла единственная хозяйская служанка — мрачная пожилая женщина, которая всем своим видом, казалось, демонстрировала скорбь от потери любимого человека.
— К вам гости, барышня, — сказала она.
«Гостями» оказались давешние Ирина и Светлана. Они вошли в столовую, так же облаченные в черное и такие же простоволосые, как вчера — длинные пряди выбивались из-под зимних шапок.
— Ах, дорогая, как тебе спалось? — с искренним участием спросила Светлана, снова хватая меня за руки. — Готова ли ты к продолжению сеансов?
— Уже? — удивилась я.
Мне казалось, что второе собрание должно состояться где-нибудь ближе к вечеру, в более приватной обстановке. Я также надеялась увидеть на нем Викторию — уж на вечернике для «своих» она должна была появиться!
— Да, а чего ждать? — спросила Ирина. — Само собрание ближе к вечеру, но пока до него есть время, мы тебе можем показать наши учебные книги, познакомить с адептами… тебе понравится!
У меня имелись некоторые сомнения в этом, но возражать я не стала. Правда, мне хотелось дойти до Вильгельмины и сообщить, чем кончилось вчерашнее приключение, но я рассудила, что письмо будет ничем не хуже, даже информативнее. Поэтому я сказала, что все хорошо, только мне нужно черкнуть открытку тетушке — и зашла по дороге на почту.
Светлана и Ирина вежливо не заглядывали мне через плечо, постояли в стороне, пока я надписывала открытку у почтовой конторки, но я все же воспользовалась кодом, как мне хотелось надеяться, прозрачным: «У меня все хорошо! Кажется, завела новых подруг. Сегодня весь день проведу с ними».
Почта в Необходимске доставляется четыре раза в день, я отправила письмо с утра, так что Вильгельмина получит его немногим позже полудня. Впрочем, может быть, к тому времени я освобожусь и зайду к ней сама.