Генератор Кошмаров
Шрифт:
Проводив скрывшегося в дверях старика понимающим взглядом, Алан запустил пальцы в длинные, давно не мытые чёрные волосы. Принюхался к собственному запаху. От него отчётливо и резко пахло потом. Принять душ было бы совсем неплохо. Совсем… Но Алан ни за какие коврижки не полез бы сейчас под струю горячей, смывающей пот и грязь кристально чистой воды. Нет, не полез бы. С наслаждением почесав ногтями макушку, Алан отогнал прочь мысли о душе и сосредоточился на более серьёзных и неотложных делах.
Поднявшись, Блейз обошёл стол и приблизился к мойке. Споласкивая руки в раковине, Алан не спускал глаз с налипших на магнитную доску кухонных
Вытерев руки и повесив полотенце на крючок, Алан подошёл к газовой плите и включил одну из конфорок. Добавил в опустевший чайник воды и поставил на плиту. Синее пламя, изогнувшись, начало жадно лизать порядком закопчённое донышко чайника. Дядя Фред предпочитал современной электрической утвари вещи, проверенные временем. В опредёлённой области Де Фес слыл большим консерватором. Алан знал, что дядя на дух не переносит воду из электрического кофейника или чайника. Как можно пить чай, отдающий плавленой пластмассой, искренне недоумевал старик?
Алан смёл со скатерти крошки, забросил в рот кусок сладкого сухарика и, нарочито громко хрустя, уселся за стол, лицом к закрытым дверям. Некоторое время в кухне раздавался ожесточённый треск перемалываемого челюстями сухарика, да ровное сопение нагревающегося чайника. Алан забросил ногу на ногу и, подтянув колено, смахнул с остроносого сапога прилипшую сухую травинку. Прожевав сухарик, Алан придвинул к себе сахарницу и щедро отсыпал в чашку две ложечки. Добавил из остывшего заварника немного чаю и стал дожидаться, пока закипит пыхтящий за спиной чайник.
У юноши было такое чувство, словно примагниченный к доске метательный нож целится ему в затылок. Крайне неприятное ощущение, вынужден был признать Блейз, но не сделал и малейшей попытки, чтобы обернуться и проверить, как всё обстоит на самом деле. Вместо того чтобы нервно дёргаться, Алан невозмутимо помешивал серебряной ложечкой в чашке. Он выжидал. Если понадобится, он сможет прождать, невзирая на навалившуюся усталость и предательски подкатывающую сонливость, хоть весь остаток ночи…. Осёкшись, Алан невесело усмехнулся. Ночи! Пожалуй, он немного погорячился. Эта ночь была воистину особенной и к ней не подходили никакие критерии и нормы. Неизвестно, сколько она продлиться. Возможно, столько не живут.
Но больно силён и коварен противник, чтобы давать ему хоть шанс, хоть полшансика. Любая мелочь способна двухфунтовой гирей склонить чашу весов в ту ли иную сторону. Поэтому Блейз был готов держать спину прямой до полного изнеможения. Он знал, что как бы он не вымотался, усталость подкосит его ещё не скоро.
Ярко горящая люстра заливала сидящую за столом худощавую поджарую фигуру морем света. Алан поставил локти на стол и соединил меж собой кончики пальцев. Длинные волосы падали на лицо и плечи призадумавшегося молодого человека. Алану очень хотелось подняться на второй этаж и зайти в комнату Шелли. Посмотреть на неё. Встать на защиту её сновидений. Дотронуться. Коснуться её нежного прелестного лица. Беззвучно прошептать в тысячный по счёту раз, как он
Он не видел Шейлу всего… Ну… Ну неважно! Не мог Алан сосчитать, сколько утекло времени с тех пор, когда они расстались в её спальне на втором этаже старинного особняка дяди Фреда. Но юноше казалось, что прошли едва ли не годы. А как он тосковал по ней в армии… И сейчас его сердце мучительно ныло от сдерживаемой невероятным усилием рвущейся наружу боли. Он так соскучился по сестрёнке. Сестрёнке! Скрипнув зубами, Алан уронил лицо в ладони.
В последнее время, всё чаще и чаще у Блейза возникало чувство, что скоро всё закончится. В юноше зрела уверенность, что вскоре вся его жизнь изменится самым кардинальным способом. Он не мог сказать, что и почему заставляет его так думать, но совершенно точно знал, когда в его воспалённом многолетними терзаниями подсознании возникла эта уверенность в скорых переменах, крепнущая день ото дня. В день, когда позвонил дядя Фред и сообщил, что тётя Урсула умерла. Помнится, Алан тогда сказал сам себе, что вот оно, началось. Тогда ещё он точно не знал, что именно началось. Сейчас же с полной уверенностью мог ответить. Началась меняться его жизнь. И он вместе с нею.
– Я тоже изменившийся, - пробормотал под нос Алан, не отрывая вспотевших ладоней от внезапно ставшего горячим, как кузнечный горн, лица. – Я чёртов изменившийся…
Ну так пусть всё поскорее заканчивается! Пусть! Алан ничего в жизни не желал больше, чем найти выход из убивающей его ситуации, из ловушки, в которую он сам, хоть и не без помощи со стороны, загнал себя. Он устал. Он просто зверски устал.
Юноша поднял голову и тряхнул спутанной гривой. Ладно, философски заключил про себя Алан, всё когда-то заканчивается и всё в нашей жизни имеет конец. Вечного ничего не бывает. Рано или поздно раскроется и моя тайна. Нет, тут же поправил себя Алан, это не только моя тайна. Эту тайну поклялись хранить трое. Три человека. Одним из которых был он. Тогда ещё совсем маленький несмышленый семилетний мальчик. Стоило Алану вспомнить об этом, как перед его потемневшими глазами появился слегка размытый образ симпатичного малыша с большими доверчивыми глазёнками. Из глаз мальчика бежали слёзы. Это был Тони.
Вздрогнув, Алан сжал ладони в твёрдые, как гранит, кулаки. Я вытащу тебя, Тони, чего бы это мне не стоило, я вытащу тебя. Богом клянусь. За всю жизнь Алан ни разу не нарушил ни одной данной клятвы. И не собирался что-либо менять в своих привычках.
Чайник над ухом Блейза уже вовсю свистел и булькал. Горячий пар вырывался из-под тарахтящей крышки. Алан понял, что призадумался чересчур крепко. Подойдя к плите, Блейз выключил конфорку. Чайник не замедлил успокоиться и перестать разъяренно плеваться брызгами кипятка.
В этот же момент на кухне погас свет. Словно в люстре разом перегорели все лампочки. Комната погрузилась в серую полутьму. Даже не вздрогнув, Блейз подошёл к ближайшему окну и, отдёрнув занавеску, прижался лбом к холодному запотевшему стеклу. Отсюда он не мог увидеть слишком много. Угол обзора был слишком узким. Но большего Алану и не требовалось. В доме ближайшего соседа дяди Фреда мистера Клейна, владельца единственной в городе автозаправки, окна продолжали светиться. Что и требовалось доказать.