Гениальная власть! Словарь абстракций Кремля
Шрифт:
Это лицо власти сеет тревогу, от которой гражданина «спасают» именем той же власти. Спасение начинают с того, что запрещают ему конфликт — и здесь наш круг замыкается.
Среди держателей общественных сетей растет влияние тех, кто создает вызовы и формирует спрос на их создание. Все отработали технологию стимула к вмешательству власти. Власть ненавидит конфликты, но ей чертовски выгодно их подавлять или «предупреждать». Возник бизнес манипуляции угрозами, создания ложных повесток дня. Что за регион ни возьми, все рапортуют в центр об «угрозах», создавая интерес центра к вмешательству. А значит, и к финансированию поля конфликтов.
Это государство нельзя назвать слабым, как государство 1990-х годов.
Это государство нельзя назвать сильным. Оно манипулируемо на всех уровнях — вплоть до высшего. Для этого не надо быть Гусинским и Березовским — довольно имитировать «угрозу», а для имитатора важно, чтобы его самого не приняли за причину.
Все заинтересованы в нынешней системе — и все ей нелояльны! Все работают провокаторами конфликтов, по которым рассчитываются бонусами из кармана других участников. Но пока провокаторы носят маски «государственных
При возникновении реальной угрозы для страны такая система немобилизуема. Ведь теневые «карманы», влиятельные в обычное время, всего лишь места, гденетгосударства. При попытке собраться в боевую машину такая Россия сложится, а ее институты испарятся. Останется территория с ее «населением» Кудрин Официальным политтехнологом считают Владислава Суркова, первым из чиновников раскрывшего публике свои опасения и мотивы. Другой ведущий политтехнолог России, проектант ее экономики Алексей Кудрин, подолгу оставался в тени. Почему Кудрин политтехнолог? Потому что экономика России не результат хозяйственного развития — это политический артефакт, отражающий необычную концепцию власти и собственности. Философия Кудрина коренится в недоверии к человеку, это общее у него с Сурковым. Но есть различия. Если Суркову ненавистна народная стадность с ее порывами к безвластию — Кудрин побаивается поэтов во власти, с их азартом и «креативностью». Пока Сурков боролся с бесами деструктивности, Кудрин искоренял мотовство инициативы. Их философию бесполезно критиковать — то их личная вера. Финансовая инквизиция Кудрина и радикальный волюнтаризм Суркова легли в основу государственной мысли РФ. Эта мысль была плодотворной. Один из ее плодов — российская экономика, вещь тонкой ручной работы министра финансов. «Свои силы и ресурсы всегда будут ограниченными». «Ограниченность» — термин, естественный для финансиста. Но у Кудрина он диктует распределительный императив. Главный вывод Минфина Кудрина: «правильно распределять ограниченные ресурсы» Изымая средства у бизнеса, трудящихся и регионов, Кудрин выстроил экономику резервов с «мощным налоговым потенциалом». В искусственной экономике любопытна ее фискальная гидропоника — сеть капилляров, по которым деньги откачиваются в бюджет для последующего резервирования и распределения по социальным статусам. Счетчик Кудрина прост: его индикатор привязан к ценам на нефть. Объемы откачки газа и нефти предопределяют, сколько чего поступит обратно. Дирижирование задано устройством движка — распределение доминирует над производством. Финансы текут отовсюду, от самых grass roots производства в бюджет. Все стекается в центр, в «кудринскую кубышку». Ограничения порождают власть контролировать и распределять. Фетишем стал низкий уровень расходов населения, обеспеченный низким уровнем его доходов, при отсутствии сбережений и пассивности (за политическую пассивность граждан отвечает Сурков). Тратить деньги, по Кудрину, лучше не в России, ведь денежную массу придется стерилизовать. Вкладывайте в западные бумаги — «Доходность пониже, да сохранность получше» «это нормально». Кудрин — русский, и это многое объясняет. Он выдает русскую тайну: подальше от Москвы, так сохранней. Производство Кудрин рассматривает как осложненную форму потребления. Ресурсы тратятся (и по пути раскрадываются) ради паразитизма рабочих и гедонизма промышленников. Всем переплачивают, рабочим особенно. Производство развертывают для списания бюджетных кредитов, да чтоб девок свозить в Куршевель. Средний класс-паразит шлет в «Твиттер» Медведеву денежные просьбы. Пенсионеры — вообще пережиток советской экономики. Все это для Кудрина мотовство. Распределенные деньги — деньги потерянные, деньги-изменники, перешедшие на сторону его главного противника — инфляции. Таким не место в экономике. Их надо стерилизовать, отняв текучую производственную неуловимость. С инфляцией Кудрин борется остервенело, как его alter ego Сурков с экстремизмом. Если в политтехнологиях Суркова важно не допустить «несистемных» популистов и нигилистов в политику, то для Кудрина несистемный элемент — это деньги, вливаемые в производство, — большой риск! «Вливание этих денег в российскую экономику снова создаст сильную зависимость» © Что Кудрин считает хорошими деньгами? Иностранные инвестиции, которые когда-то придут. А пока не пришли, надо «создавать условия», понижая инфляцию. Еще бы снизить объемы воровства из бюджета, но как? Ведь система распределения денег через федеральную бюрократию — ультракоррупционна. Дефицит денег в экономике вызывает в ней дарвиновскую борьбу. В борьбе за жизнь и бюджетный проект можно победить лишь заодно с человеком в мундире. Чтобы отнять средства у другого, кому они так же нужны, капиталист оплачивает систему защиты от таких же баронов-разбойников, как он сам. Кудринский soft власти — налоговая неопределенность в вечно реформируемой системе. «Ведем работу… пока не удается переломить настроение… думаю, мы найдем золотую середину» — и все это о налогах, налогах. Налоговая непредсказуемость подавляет склонность к инвестициям. Зато она создает тягу в гидропонике Кудрина — и тот царствует в ней, как китайский дракон в тумане. Но в чем был политический смысл всего этого? Финансовая сверхвласть наверху. В точке, через которую проходят все деньги страны, всегда оказывается Кремль. Правда, эта глобальная власть, наружно мощная, анемична внутри страны, на которую не тратит денег. Зато тратит вдвойне по требованиям массовых групп, — и снова мы видим, как производство в России мимикрирует под потребление. В отличие от управленческой вертикали бюджетнофинансовая вертикаль Кудрина построена и работает. Влияние Путина в мировой элите опиралось на низкий уровень внешнего долга и высокий уровень накоплений российской власти в надежных бумагах власти американской. С долларами Кудрин вел себя, как мент с гастарбайтером — выдворял их на родину. В конце эпохи тандема путинский проект власти, как и все в ней, раздвоился на две политтехнологии и две стратегии. Сурков в силу интуитивного чувства угрозы, а больше из эстетических переживаний, стал сторонником инновационной экономики. Его видение власти бесперспективно в кудринском русле. Система Суркова — Кудрина — конвертация системных финансовых рисков в скрытые политические. Это диктатура тыла над фронтом, служб обеспечения над политическими целями. Сурков чувствует, как, вымывая ликвидность, кризис подмывает основы власти. Но к этому риску политика Минфина бесчувственна. «За счет резервов накопленного до кризиса Россия прошла его лучше многих» — да, но куда она прошла — и где находится? В кудринской модели непризнание заслуг и успехов — норма политики. Тонко улыбнуться в ответ на россказни преуспевших губернаторов: знаем-знаем, мол, что там у вас за «успехи»! Ах, у вас рост? Это значит, что министр финансов дал вам немного украсть. Зато есть старые деньги, давно и надежно выведенные из России. Кудрин свой хозяевам этих стерилизованных масс, либералов по памяти, изодравших промышленность на атласные портянки. Они не либеральны в отношении собственных рабочих, а средний бизнес держат за кредитную сволоту. Инновационный сектор в России им финансово неинтересен — в мире масса более защищенных мест для капитала. В приоритетах модернизации и «бурного роста промышленности» Кудрину законно не нравится слово «бурный». Бурями трудно управлять, их бюджет непредвидим. Проще управлять резервами ввиду будущих бурь, вечно откладываемых. Кудрин велит запасать ресурсы в предвидении отложенного роста. Чем управлять, активностью или отсрочкой? Кудрин управляет отсрочками. Но тандем присвоил и эту власть; а присвоив, ею злоупотребил. Спор политтехнологов решится выборами 2012 года. Но спор философий не предрешен. Главные силы Кудрина еще даже не вышли на сцену. Это не тот, о ком вы подумали… это не Путин! Это потребительская Россия, под именем «большинства» превращенная в идеал нулевых. Путинское большинство вышло из пауперизированной избирательской массы 1999 года. Пенсионеры без пенсий, рабочие без зарплат, разоренные дефолтом предприниматели и некормленые офицеры, горожане с заблокированными счетами в Мост-Банке и «Менатепе». Кипящий потенциал революции Миллениума, предотвращенной явлением Путина. Недореволюционеров накормили, перевербовали, поставили на социальный учет, встроив в систему распределения. Бюрократию приставили распределять, офицеров — контролировать. Теперь потребительское большинство — массовая часть коалиции Кудрина. Оно за рост экономики, если рост ограждает от перемен. Недовольные ростом тарифов, они ищут не Сколково, они ищут страховку. Консервативно ли все еще большинство, и лояльно ли? Охранитель не найдет в нем верной опоры — либерал не найдет там друзей. Те, кто не хочет меняться, ради этого не раз выходили на площадь — в Тегеране-1978, в Каире-2011. Революции бывают мятежами против развития и модернизации. И если путь для перемен открывается, то не по воле движущих масс, а оттого, что утописты чего-то недоглядели. Народ Создав «Общероссийский народный фронт», Путин объявил символическую запись в народ. Кто входит в ОНФ — входит и в народ Путина. Решения принимать в ОНФ отдельных людей не было в первоначальном плане — заявляли, что во фронте будет только коллективное членство. Обычно Путин не любит экспериментировать с тем, чего не знает, а в Национальном фронте ГДР индивидуального членства не было. Но Путин пошел на принятие индивидуальных членов. Этот отказ от прежней концепции большинства еще сильнее удаляет ОНФ от прежней путинской идеи — страны-государства. В декларации о Народном фронте слова «государство» нет вовсе, что небывало для путинских документов такого рода — народ есть, а государства нет. Зачем вдруг Путину понадобился народ, которого нет в его государственном космосе? Он ведь не случайно избегал этого слова, используя его очень редко, в ритуально-торжественных случаях. Путин народ недолюбливает. Как он сказал однажды Немцову приватно про гимн России: «Какой народ, такие и песенки». В прежнем космосе Путина народ удален от политики. Всякое вторжение народа во власть — вещь опасная: то революция, то съезд народных депутатов, то народная война. Но теперь Путину политически понадобился народ, отдельно от государственной оболочки. Почему и для какого использования, ему еще непонятно. Зато началось конструирование и пополнение народа. «Народ» заселяют населением. Народ для Путина в реальности — лишь население. Это он закрепил в русском политическом дискурсе «население» как собирательное имя для граждан Российской Федерации. Принимая индивидуальных граждан в ОНФ, население принимают в народ. Народный фронт это организация, посредством которой население в индивидуальном порядке, группами и предприятиями, то есть коллективами бюджетно зависимых лиц, принимают в народ. Принимают «на общих основаниях». Эта формула означает снижение статуса принятых в ОНФ организаций и тех, что примут в дальнейшем. Путин говорит им: иерархий не придумывайте — ваше место в ней определю один я! Все люди, вступающие в ОНФ, принимают программу действий в пользу России. Это усиливает путинский позитивный тон — дескать, у нас все в порядке! Путин все чаще настаивает: хватит бурчать, все у нас хорошо! В кризис мы все сделали великолепно, все почти угадали; кто там бурчит? Медведев бурчит и бурчит о дефектах системы. Отличный контраст: одинокий ворчун Медведев и позитивный Путин — всегда с народом. Власть позитива пресекает спор. Признав авторитет Путина, член ОНФ отказывается от дебатов. Вступающему в ОНФ не о чем спорить с Путиным. Да и незачем. Вот и Медведев не спорит, и авторитет он признал. Эта новая логика еще не достроена. Самое важное в ней — перевернутый выбор, выбор властью себе нового народа. Пока идет предварительное номинирование в члены народа. Вступившие в ОНФ прошли праймериз и включены в списки. Итоговый народ, по обычаю власти, определится через исключенных — тех, кого вычеркнули из списков. Народ определяется через исключение не-и антинародных лиц. Власть исключать — и есть высшая власть. Ею мы контролируем рубеж, границу…