Гений АЗЛК
Шрифт:
— Ваше предложение наткнётся на огромное сопротивление, — заметил Игорь Иванович. — В Горьком проектировали «волгу» 3101, потом в чуть изменённом виде 3102, на это ушло более полутора десятков лет и сейчас, наконец, готовят к постановке на производство. Если в олимпийском году не успеют, в 1981 — наверняка. Думаете, Иван Иванович уступит вам проект?
— Я работал под началом Киселёва на ГАЗе, хоть был простым инженером, но понимаю — он умный и порядочный человек. Если ему предложить концепт современного автомобиля, а не подделки под американца начала 1960-х годов, которой является 3302, к тому же наша будет
— Плохо вы его знаете…
Вообще не знаю. В прошлой жизни был далёк от него, в этой видел его мельком на совещаниях. Признаваться не буду.
— Сама идея «руслана» уже вызвала переполох, — подтвердил Житков. — Да, 3302 устарела даже по состоянию на 1970-й год, на носу 1980-й. Но в эту «волгу» вложено столько сил, не только в проектирование, но и доказывание необходимости замены ГАЗ-24… Кстати, не доказали до конца, одобрен одновременный выпуск их обеих. Словом, Сергей Борисович, инициативой «руслана» вы торпедировали запуск конструкторского центра. Это плохая новость. Но есть и хорошая. Товарищ Латынин утвердил наше ходатайство об утверждении вас Генеральным директором АЗЛК, без всяких и.о. Морщился, а визу всё же поставил. Так что без работы не останетесь.
— Я бы и так не остался! У меня масса вариантов…
— Но партия выбрала самый почётный и ответственный из них, — в присутствии посторонних Анатолий Анатольевич переходил на «вы». — И вас не поймут, если откажетесь. Но чтобы это не стало крушением планов, приказом по министерству будет утверждено создание межзаводского Конструкторского центра при АЗЛК с передачей вам нескольких штатных единиц из НАМИ. На доведение 2150 до серийного производства получите госзаказ и финансирование. «Руслан» — только в инициативном порядке, за счёт собственных средств, и лучше бы мы с товарищами из ЦК больше о нём не слышали. Будете представлять «людмилу» журналистам, не дай бог кому-то из вас упомянуть о среднелитражной модели.
— Вы ставите меня перед фактом… Тогда я позволю себе наглость просить об удовлетворении наших запросов о приведении в порядок инфраструктуры АЗЛК. Я имею в виду производственную санитарию, пожарную безопасность, охрану труда, очистные сооружения. То, что не сделало предыдущее руководство, профукав деньги. Из оставляемой нам выручки предприятия всё это растянется на 3–4 года. Если подходить от буквы закона, завод надо останавливать прямо сейчас и сажать Генерального за то, что не остановил его вчера.
— Слишком много… — протянул ЦКовский, но я понимал, что упускать момент нельзя, и гнул свою линию:
— Вы подвели к ситуации — выполняй партийное поручение и занимай должность, с которой в любой миг отправишься на нары. Спасибо, мне и на свободе неплохо. Договариваемся только так: заводу дают нормально работать, и мы работаем. В любом другом случае желаю удачи без меня.
Всем присутствующим известно — в похожей ситуации пребывают все директора автозаводов, может, исключая Брундзу. И только я потребовал нормальных условий.
Визитёры переглянулись. Житков вздохнул:
— Значит, мне придётся отправить в Совмин проект постановления о развитии АЗЛК. При поддержке ЦК он пройдёт, но это не один день.
— Чтобы чувствовали себя в безопасности, я организую для вас
— Сразу Героя Социалистического Труда просить? Ладно, не гоже наглеть. Договорились.
Мне тиснули руку и покинули кабинет, Житков с заметным облегчением. Он единственный понимал, что с меня станется отказаться от должности, равной герцогской.
Жаль, что в России отменили титулы. Герцог… нет, я скромный, удовлетворюсь скромным минимумом: маркиз Серджио де Брунов, владелец автоагрегатного заводика на тысячу крепостных рабочих и латифундии на две деревни с крестьянами.
Поскольку голова принялась генерировать шутки столь низкого пошиба, отметил у себя переутомление от марафона с доводкой «людмилы» и впечатлениями от гендиректорства, решил, что на сегодня хватит. Объявил замам и остальному начальству второго уровня, что моя отставка не принята, кто надеялся увидеть сатрапа свергнутым, облом, остальное всё на завтра. Поручил вызвать телевизионщиков и журналистов из «За рулём», обещая сенсацию года. И уехал домой на Валентине.
— Мне не подписали увольнение, — сообщил по пути. — Некоторое время считаюсь полноценным с виду Генеральным. Мне это надо?
— Надо! — без запинки ответила медик-штурман. — На заводе ни одна живая душа не сомневалась, что тебя утвердят, и ты останешься.
— Ты — тоже?
— Я же не мёртвая душа. Кстати, если предложение о замужестве ещё в силе, у нас проблема: не комильфо, когда у начальника родственник в подчинённых. Уволишь?
— Не дождёшься. Назначил тебя начмедом не муж, а самый обычный знакомый. Потом он просто женился на сотруднице, вдруг так случилось, кто бы ожидал, Уставом КПСС не запрещено. Снизошло вдруг такое затмение, раз ты накрасилась и надела короткую юбку. Сюрприз? Нет, экспромт.
— Скорее — чепуха… Впрочем, с твоим талантом плодить неприятности эта — самая мелкая из них. Подъезжаем. Если не выкажешь восторг внешностью Машки, она тебя покусает.
— Может, я вас обеих, когда посчитаю остаток денег дома?
— Что захочешь искусать, сомнений нет. Но мы выступим единым фронтом. А невесте надо угождать!
Сестра гуляла с Мариночкой на улице, та сидела на попе в открытой коляске и изумлённо взирала на мир победившего социализма.
Проинструктированный, спросил:
— Прекрасная девушка! Куда делась моя сестра Мария Борисовна? Почему она оставила девочку на вас?
— Врёшь, Серёжа, но складно врёшь, приятственно. Правда, мне идёт?
Машка щеголяла в джинсовом сарафане, на ногах — белые босоножки с ремешками, охватывающими икры наподобие греческих сандалий. Волосы покрашены в платиновую блондинку и острижены в каре. На лице — тёмные очки, как и у Вали, скрывающие избыточность скул и придающие интеллигентность простому как у меня лицу. На шее деревянные… ну, пусть будут бусы, что-то замысловатое хэнд-мейд. Оставила коляску и шагнула навстречу походкой, напоминающей движения Валентины.