Гений из гусляра
Шрифт:
— Нет, — отрезала Ксения. — Потому что с неба я буду видеть все места его разврата, все дома его любовниц и ухажерок. Так я на них сразу и грохнусь!
— Так...
И Минц снова надолго замолчал. Потом сказал так:
— Придется поделиться с тобой, Ксения, великой космической тайной.
— Вот это мне больше нравится, — сказала женщина. — Делись.
— Наука только-только подходит к этому рубежу, — сказал Минц. — Даже многие не верят.
— Меня это устраивает. Если дело верное.
—
— Выкладывай.
— Земля под нашими ногами с одной стороны — планета, а с другой стороны — пустота, — сказал Минц и дернул себя за ухо, потому что и самому было трудно поверить в свое гениальное открытие. — Любое материальное тело может пройти от точки «а» до точки «б», если оно получит прибор, скажем, ключ, к движению в условных туннелях, которые пронзают всю Вселенную. Это как бы туннели метрополитена, но в то же время они представляют собой совершенно невероятный лабиринт.
— То есть ты хочешь, чтобы я под землю полезла? — спросила Ксения. — Без света, в грязи, а потом из подвалов вылазить, так, что ли?
— Я говорю тебе, женщина, — рассердился Минц, — что подземные ходы — это галактическая условность. Теоретически я тебе докажу это в два счета, но вот путешествовать таким образом я еще не пробовал. И никто не пробовал.
— А я попробую и сгину.
— Ты можешь не углубляться, — сказал Минц. — Постой с краю. Привыкни. Я же тебя ни к чему не принуждаю... в конце концов!
— Не кричи на пожилую женщину. И как я буду ходить?
— Как и снаружи, — ответил Минц. — Расстояния те же, наземные объекты корреспондируют подземным коммуникациям.
— А другими словами? — спросила Ксения.
— Другими словами, от твоего дома до детского сада столько же, как поверху.
— Не понимаю. Что же я, из люка вылезу, да?
— Нет, ты по земле пойдешь. Никто и не заметит.
— Что-то ты дуришь меня, старую, Христофорыч. Как же я под землей буду ходить, а наверх вылазить незаметно?
— Потому что ты будешь ходить не под землей, а под виртуальной землей. Если Вселенная — это организм, то она пронизана тончайшими сосудами и нет им числа! Они всегда в движении, всегда в пульсации, и в то же время они статичны и стабильны, именно от их стабильности зависит в большой степени стабильность Вселенной как системы.
— Значит, я влезу...
— И вылезешь где надо. Только никому ни слова — человечество пока не готово, а милитаристские силы сразу постараются использовать мое гениальное открытие для своих корыстных целей.
— Тогда покажи.
— Эй, — вздохнул Минц. — Хотел я сам сначала попутешествовать, чтобы понять, куда смогу проникнуть с помощью ключа... но если другу надо помочь, я себе другой ключ сделаю.
Сначала
— Я во двор и обратно, — сказала она. — Только белье сниму.
Ключ был не просто ключом, а коробочкой, которую Минц повесил Ксении на шею на простой цепочке. Верх коробочки был стеклянным, на нем была нанесена карта Великого Гусляра. С помощью кнопки можно было установить стрелочку на нужной точке...
Ксения установила стрелку на улице в десяти метрах от ворот.
Потом зажмурилась.
И оказалась во внутренностях Земли.
Это были именно внутренности.
Внутренности Вселенной.
Бесконечные, запутанные сосуды и капилляры, вокруг ощущение влажности, нутряной теплоты и в то же время — сквозняки! Просто ужасно, какие сквозняки дуют в брюхе Вселенной. Освещение в сосудах было тусклым, неверным и непонятно откуда исходящим...
Стенки и пол были упругими и чуть скользкими, не то чтобы мокрыми, но особенными.
А расстояния там были такими же, как снаружи.
До химчистки от дома пять минут хода. Значит, тебе и по подземному ходу надо будет двигаться столько же минут. А это не всегда приятно. Ведь идешь снаружи, мимо домов проходишь, мимо магазинов, птиц видишь, дома и деревья. А внутри Вселенной — только стенки ходов да непонятные звуки, хлюпы, всхлипы, будто за стенкой в другом проходе какое-то земноводное ползет на охоту за человеком.
— Так может быть? — спросила Ксения.
— Невозможно, — ответил Минц. — Ты с любым крокодилом, который туда невзначай угодил, находишься в другом измерении. Твой сосуд — это твой сосуд, ясно?
С тех пор Ксения ходила на рынок и в магазины по подземельям Вселенной.
Темновато, душновато, как в чреве кашалота. То-то Библия написала про Иону во чреве. Наверное, они знали об этих ходах.
Дошла до места, сразу свет вокруг — стоишь у химчистки, и никто не удивляется. Теперь часто люди исчезают и появляются — кому какое дело!
Зато проклятых домов и мест, где скапливались разлучницы, она теперь и в глаза не видела. Как будто их не существует. Конечно, утешение не окончательное, но существенное.
Дома установился если не мир, то перемирие. Ксения прекратила бунтовать. За первый же день переделала в городе больше дел, чем за неделю раньше. С друзьями встречалась, со знакомыми, рассказывала о семье. И ей рассказывали.
Но человек устроен так, что полного счастья достичь не удается.
Спешила Ксения по тусклому проходу и делать нечего — начинала переживать, что сейчас делает проклятый изменщик. Пользуется ее отсутствием на этом свете. Гуляет по набережной с какой-нибудь приезжей русалкой. А как его поймаешь?