Гений войны Суворов. «Наука побеждать»
Шрифт:
Почти вся сцена строилась так, что говорящий Павел и редко отвечающий Суворов снимались отдельными планами. Но в то время как Павел появлялся на экране во весь рост, Суворов снимался очень крупно, так что на экране было видно только его лицо и живые, всегда говорящие глаза» (В. Пудовкин. Избранные статьи, стр. 246).
С самого начала работы с Черкасовым Пудовкин увидел у актера «суворовские глаза». Он настойчиво просил Головню снимать Черкасова таким образом, чтобы зрители тоже увидели эти глаза.Встреча с Павлом заканчивается очередным чудачеством Суворова, притворившегося на этот раз больным: живот схватило… Чудачествами – еще до прихода в кабинет императора – она и началась. Чудачества Суворова трактуются в фильме как форма сохранения индивидуальности, не укладывающейся в каноны придворного
В сценарии не раскрыты особенности военной политики и тактики Суворова: 1) Правильный учет недостатков противника и умение использовать их до дна. 2) Хорошо продуманное и смелое наступление, соединенное с обходным маневром для удара по тылу противника. 3) Умение подобрать опытных и смелых командиров и нацелить их на объект удара. 4) Умение смело выдвигать отличившихся на большие посты вразрез с требованиями «правил о рангах», мало считаясь с официальным стажем и происхождением выдвигаемых. 5) Умение поддержать в армии суровую, поистине железную дисциплину.
Читая сценарий, можно подумать, что Суворов сквозь пальцы смотрел на дисциплину в армии (невысоко ценил дисциплину) и что он брал верх не благодаря этим особенностям его военной политики и тактики, а главным образом – добротой в отношении солдат и смелой хитростью в отношении противника, переходящей в какой-то авантюризм. Это, конечно, недоразумение, если не сказать больше.
Эти замечания относятся также к известной пьесе «Суворов», поставленной в ЦТКА.
И. Сталин»
«…» Картина выходит на экран и на «ура» принимается прессой, что, несомненно, было санкционировано сверху. Вкупе с картиной «Минин и Пожарский» она будет награждена Сталинской премией первой степени. Но, по рассказу Головни, создателям картины передали сталинское пожелание: хороший фильм сделали об Александре Васильевиче Суворове, теперь надо сделать фильм о полководце Суворове. И уже в январе 1941 г. Пудовкин приступает к работе над фильмом «Штурм Измаила». Съемки не состоялись – возможно, потому, что летом началась Отечественная война».
Война ли помешала съемкам пудовкинского «Штурма Измаила» – неизвестно; можно только гадать, почему на другие кинокартины в то же самое время находились и средства, и время. Сценарий Гребнера (он опубликован) кажется мне по-настоящему удачным. Композитор Шапорин в «Суворове» показал себя виртуозным стилизатором и мастером патетической героики. Так или иначе, но фильм «Суворов» по сей день остаётся единственной кинобиографией нашего полководца. В 1941 г. московская ордена Ленина киностудия «Мосфильм» выпустила в серии «Рекламфильм» миниатюрную, прекрасно умещавшуюся в кармане солдатской гимнастерки книжечку «Художественный исторический фильм «Суворов» с кратким содержанием картины, списком актеров и авторов «Суворова». На обложке указан вполне скромный тираж – 15 000. Составитель З. Фраткин, редактор М. Касаткин. Такую книжку принёс с войны и мой дед, она и поныне хранится в нашем семейном архиве. Наравне с фильмом Пудовкина воевал и плакатный Суворов. Особенно любили в народе работу Кукрыниксов и С.Я. Маршака: «Бьемся мы здорово, колем отчаянно – внуки Суворова, дети Чапаева». Народные герои звали в смертельный бой. Мальчишки из окопов на гражданке по двадцать раз бегали на «Чапаева», знали эту картину наизусть, а о Суворове им рассказывали отцы и деды. Плакат, созданный
«Штык не обмишулится», —
Суворов говорил,
Коли их по-суворовски,
Фашистских громил!
На плакате художника В. Иванова (1942) Суворов на коне, с саблей в руках, напутствовал красноармейцев: «Бей, коли, гони, бери в полон!» Эпиграф к плакату взяли из речи Сталина: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков!» В годы войны с особым чувством относились советские люди и к почтовым открыткам с изображениями Суворова – всё, что связано с ратной славой предков, стало святыней. По меньшей мере, в пяти песнях военного времени звучало имя Суворова. Привольно было шагать под такую строевую песню:
Наш народ не подкачал,
Хорошо врага встречал.
Не святой водой кропил,
По-суворовски лупил.
Эх, раз, два, любо-хорошо,
По-суворовски лупил!
Суворова упоминали ещё в пяти-шести песнях тех лет. После учреждения суворовских училищ в 1943-м большую популярность получила песня композитора А. Новикова и поэта М. Левашова «Учил Суворов», ставшая гимном суворовцев:
Учил Суворов в лихих боях
Держать во славе Российский флаг.
Отцом и братом Суворов был,
Сухарь последний с бойцом делил.
До сих пор эта песня входит в репертуары детских хоров. Кроме общей песни суворовцев, у каждого училища был свой марш. Например, суворовцы-горьковчане пели:
Надёжный щит страны,
Гроза для злого ворога,
Мы Сталина сыны,
Мы правнуки Суворова!
Гораздо позже – в 1952 г. – в Московском театре оперетты пройдёт премьера музыкальной комедии композитора О.Б. Фельцмана «Суворочка» («Дочь полководца»), которую ставили на многих сценах Советского Союза. И в лёгком музыкальном жанре образ Суворова оказался востребованным – стоит ли этому удивляться, помня о его глубокой укоренённости в фольклоре?
…В первые, самые чёрные месяцы войны в оккупированных областях Белоруссии и Украины появились партизанские отряды имени Суворова. Как реликвии, фронтовики пронесли через войну изображения великого полководца, листовки с суворовскими афоризмами. А музей Суворова в Кончанском был открыт 25 октября 1942 г., когда село было уже прифронтовым… Знаковые события, связанные с именем Суворова, поднимали боевой дух, подобно кинофильму о полководце.
«Суворов» – фильм актёрский; зритель запоминает и глаза актёра Николая Черкасова-Сергеева, и колоритную фигуру Платоныча – А. Ханова, лицедействующего в роли старого суворовского солдата-кавалера. С полным пониманием фольклорной таинственности пучеглазый А. Ханов рассказывает детворе солдатские байки о великом Суворове. А как задорно Суворов выпивает рюмку «анисовки» и кланяется Прошке, словно занюхивая водку и отвечая на упрёки камердинера: «Не перевоспитаешь!» Мимика, жестикуляция, речи Черкасова-Сергеева в зрительском восприятии складываются в цельный образ Суворова, заслуживающий право на существование.
В сатирическом ключе решены образы Павла Первого (А. Ячницкий) и Аракчеева (М. Астангов). Солдафоны, впадающие то в истерику, то в умиление, они появляются на фоне гатчинской муштры под однообразную музыку, противопоставленную душевным порывам суворовского тульчинского воинства, умоляющего полководца, оставляющего солдатам свои ордена: «Не уезжай! Хоть слово скажи!»
Солдаты на руках вносят Суворова в фильм Пудовкина под восхищенные крики: «Живой! Коня под ним убили, а сам живой». Это Польская кампания, включённая в фильм по соображениям предвоенной политической необходимости, но как динамично В. Пудовкин начинает картину!
Замечательное решение находит режиссёр и для сцены встречи опального Суворова с воинством Павла. Вот, после очередного нелёгкого разговора с императором, прерванного суворовской жалобой на боли «в брюхе», наш герой проходит то ли по гатчинской, то ли по петербургской площади, на которой расположились полки. Тысячеголосое «Ура!» не смолкает, а Суворов восхищённо выкрикивает, двигаясь навстречу камере: «Полтава – слава! Измаил – слава! Варшава – слава! Слава! Слава! Слава!» Вся сцена динамична и торжественна, в глазах опального фельдмаршала стоят слёзы.