Генрих Гиммлер
Шрифт:
Хесс пользовался любой возможностью высказать свои жалобы, хотя и знал, что «Гиммлеру всегда было интересней и приятней слышать о хорошем». За обедом, когда Хесс пожаловался, что многие из его офицеров совершенно непригодны для этой службы, Гиммлер просто посоветовал использовать больше собак. На поздней вечеринке в доме местного гауляйтера, где остановился Гиммлер, он стал более дружелюбным и разговорчивым, «особенно по отношению к дамам». Он даже выпил несколько бокалов красного вина. На следующий день он наблюдал порку узниц в женском лагере; следует отметить, что в прошлом апреле он лично приказал «сильнее» бить недисциплинированных заключенных. Пороли по обнаженным ягодицам равно и мужчин, и женщин, для чего их привязывали к деревянным помостам. Затем, по словам Хесса, он «побеседовал с некоторыми свидетельницами Иеговы на тему их фанатических верований» [81] . На последней конференции с Хессом он сказал ему, что ничем не может облегчить его трудностей; он должен постараться все решить сам. Аушвиц должен расширяться, производство должно расти, непригодных к труду заключенных нужно убивать. Программа Эйхмана должна интенсифицироваться. Затем он пожаловал Хессу чин оберштурмфюрера
81
Свидетели Иеговы, если отбросить их пацифизм, вызывали в душе Гиммлера некоторое сочувствие. Он откровенно восхищался их фанатизмом, умеренностью и страстным трудолюбием. Его чрезвычайно раздражало, что столь замечательные люди отказываются от сотрудничества.
Хотя Аушвиц был главным лагерем смерти Гиммлера, были и другие лагеря в Польше и России, в которых с 1942 по 1944 год организовали умерщвление газами и расстрел евреев, славян и цыган.
В Аушвице и в его спутнике Аушвице II в Биркенау [82] массовые убийства начались в марте 1942 года и не прекращались до октября 1944; газовые камеры и крематории, тщательно разрушенные Гиммлером в ноябре 1944 года перед лицом русского наступления, представляли собой здания, построенные за пределами самого лагеря. Уничтожение людей сдерживалось ограниченной емкостью этих зданий и их оборудования; производительность Аушвица, даже после строительства в 1943 году четырех новых объединенных с крематорием газовых камер по проекту Хайнца Каммлера, который впоследствии конструировал площадки для ракет класса V, по свидетельству Рейтлингера, не превышала 6000 заключенных в день. Другое постоянно растущее ограничение накладывал транспорт; душные товарные вагоны поездов, битком набитые заключенными, часто переводили на запасные пути, чтобы не задерживать грузы высокой военной важности. Такие задержки в деле очищения Европы приводили Гиммлера с Эйхманом в ярость, но, тем не менее, до момента закрытия Аушвиц поглотил около двух миллионов человек. В искусстве массового уничтожения людей Гиммлер оставил далеко позади своего кумира Чингисхана.
82
Известен также как лагерь Бржезинка. (Прим. пер.).
Небрежное отношение Гиммлера к Хессу свидетельствует о том, что в 1942 году его основные интересы были в другом месте. Это были первый год, когда Германия получила отпор как на Североафриканском, так и на Российском фронте, не говоря уж о постоянно нарастающих бомбардировках силами союзников.
В июле 1943 года пала Италия, и Муссолини был арестован, за чем последовали спешные совещания, созванные фюрером в Растенбурге, его ставке в Восточной Пруссии. Всего лишь за несколько дней до этого Гитлер встречался с дуче в Фельтре, в Северной Италии. Весть о том, что 25 июля Бадольо арестовал Муссолини, достигла Растенбурга ко времени ночного заседания, в ходе которого Гитлер планировал оккупировать Италию и восстановить Муссолини. В это же самое время на следующий день, когда прибыли все нацистские лидеры, фюрер, по свидетельству Геббельса, «приказал Гиммлеру проследить за тем, чтобы в случае возникновения малейшей опасности принимались самые суровые полицейские меры».
Вслед за этим в Италии начался период великого смятения; перемирие с союзниками, высадившимися в Южной Италии ранним утром 3 сентября, не объявлялось до 8 сентября, и принятая союзниками стратегия фактически спасла скромные силы Кессельринга в Южной Италии от, казалось бы, верного поражения объединенными силами союзных и итальянских дивизий. Тем временем Гиммлеру было приказано разыскать Муссолини и организовать его спасение, а Бадольо в это время старался предотвратить немедленное освобождение своего пленника, перевозя его с острова на остров до принятия окончательного решения, что с ним делать. В конце концов, в сентябре, когда Муссолини по условиям перемирия следовало передать союзникам, он был внезапно освобожден из места последнего заключения на высокогорном лыжном курорте в Абруццких Апеннинах в результате блестящей операции, проведенной, после брифинга у Гиммлера, офицером СС Отто Скорцени. Отряд Скорцени высадился на вершину горы на планерах; после освобождения Муссолини из отеля, где он содержался пленником, Скорцени доставил его в Вену на легком самолете, который только и был способен взлететь со склона горы.
Гиммлер не питал иллюзий относительно Муссолини; он постоянно получал подробнейшую информацию о ситуации от своих агентов в Риме. Но как только Муссолини арестовали, этих сведений стало недостаточно. По словам Шелленберга и Хеттля, в попытке установить место, где спрятан Муссолини, Гиммлер обратился к группе астрологов. Их собрали, рассказывал Шелленберг, в сельском домике у озера Ваннзее и после того, как прорицатели поглотили неимоверное количество еды, напитков и табака, один из них, Мастер Звездного Маятника, обнаружил Муссолини на острове к западу от Неаполя. Поскольку Муссолини действительно содержался некоторое время в Понце, это, несомненно, доказало Гиммлеру, что СС не зря тратило время и деньги на оккультизм.
После смерти Гейдриха Гиммлер был вынужден взвалить на себя весь груз его политики. Чтобы справиться со столь сложный ситуацией, он, подобно самому Гитлеру, использовал принцип, гласящий, что даже в условиях диктатуры следует проводить консультации между министрами и согласование политики с верховным командованием, ответственным за ведение войны, если это способствует решению проблем, порожденных гитлеровскими амбициями.
Но вместо того, чтобы консультироваться и согласовывать, Гитлер предпочитал руководствоваться собственными решениями, в которых все меньше и меньше отражались получаемые им советы. В то время как власть Геринга ослабевала, а Геббельс все пытался распространить свое растущее влияние за ограниченные рамки пропаганды, Гитлер оказался в окружении ничего не значащих людей, заслуживших его благосклонность лишь способностью поддерживать его военные фантазии. Сила его была все еще велика, и он не утратил хитрости, но уже в середине войны он использовал
Прямо под ним в нацистской иерархии находился Гиммлер, младший дух, но созданный по образу человека, которому поклонялся. Взамен извращенного гения Гитлера он мог предложить лишь неуемную одержимость и педантичное внимание к мелочам; вместо гипнотического лидерства — абсолютную преданность долгу и требование того же от подчиненных. Его власть держалась на страхе; но и сам он испытывал страх, который непосредственно проистекал из его зависимости от других и личного несоответствия. Его нервозность стала хронической, и только Керстен умел избавлять его от этих парализующих приступов боли. Его стремление уничтожить евреев и славян и поставить себя во главе пышущей здоровьем Нордической Европы было компенсацией за слабое тело, опущенные плечи, плохое зрение и кривые ноги. Его любовница и ее дети возродили его сексуальную уверенность, но и сексуальное мастерство не было его сильной стороной. Он носил элитный черный мундир СС или серую полевую форму своих боевых подразделений, но его личная армия даже в 1942 году находилась под строжайшим надзором Гитлера и его схемы независимого производства оружия в лагерях были в равной степени неудачными.
Гитлеровский резерв рекрутов для СС существовал до марта 1943 года; бронепоезд и дальняя штаб-квартира в Житомире, куда Гиммлер столь часто наведывался с 1941 по 1943 год, не были центрами управления, а скорее местом ссылки за линией фронта [83] .
Украинский Житомир, расположенный в 700 милях на юго-восток от Берлина, находился всего в шестидесяти милях к северу от ставки Гитлера в Виннице.
Для рейхсфюрера и его людей в прекраснейшем уголке природы была выбрана территория советского военного училища. По словам Шелленберга, который был здесь частым посетителем и одобрил хорошо продуманное устройство, ставка располагала коротковолновой и телефонной аппаратурой, связывающей ее со всей оккупированной Европой. Здесь был даже теннисный корт, на котором Гиммлер время от времени занимался, пытаясь поддержать форму. В период пребывания Гитлера в Виннице, с июля по октябрь 1941 года, Гиммлер старался встречаться с ним по любому удобному поводу, приезжая на бронированном автомобиле по соединявшему оба центра шоссе.
83
Гиммлер никогда не использовал свой поезд в качестве центра развлечения на манер Геринга. Сохранившаяся запись о поступлении пищи 12 декабря 1942 года демонстрирует чрезвычайную умеренность: ее стоимость измерялась 20 марками 75 пфеннигами.
Тем временем Гиммлер пытался поддержать в СС здоровый моральный дух. Из его ставки сплошным потоком шли письма с упреками: «Я заметил, что у вас в офисе работает ваша дочь. Вам следовало сначала спросить у меня»; «вы бы лучше взглянули на документы по германизации, дающие доказательства связей между немецкими женщинами и польскими преступниками, а также прочими иностранцами»; «я бы не хотел, чтобы вы столь часто разъезжали, выставляя себя великим командиром»; «Рейхсфюрер СС считает недопустимым для лидера СС напиваться на четвертом году войны»; «Дитрих мне сегодня сказал, что, за время пребывания Лейбштандарта во Франции замечено 200 случаев гонореи. Конечно, мы не можем винить людей. Эта часть прибыла с Восточного фронта и, должно быть, полностью изголодалась в сексуальном отношении… Все подразделения Ваффен СС следует обеспечивать домами терпимости, за чистоту которых должна отвечать служба медицинского контроля». В то же время руководителям подразделений следовало следить за тем, чтобы семнадцати- и восемнадцатилетние воины «не тратили силу и здоровье на проституток», и устраивать «встречи женатых сотрудников СС с их женами, поскольку в противном случае мы не сможем обеспечить должного и желаемого количества детей». Список удобных отелей и гостиниц возле учебных лагерей должен был расти, а расходы на посещения жен должны оплачиваться из казны СС. Кроме того, людям следовало читать лекции о здоровом зачатии детей.
Мысли и стратегия Гиммлера в середине войны лучше понятны в свете документа, который он показал Керстену в своей полевой штаб-квартире в декабре 1942 года — двадцатишестистраничного отчета о состоянии здоровья Гитлера. Он вынул черный портфель с отчетом из сейфа и дал его Керстену на условиях строжайшей секретности. Отчет содержал историю болезни Гитлера — как он пострадал от отравления газами в первую мировую войну и чуть было не ослеп, и как у него обнаружились некоторые симптомы сифилиса, подхваченного в молодости и так до конца и не вылеченного. Незаметные в течение долгого времени, эти симптомы проявились в 1937 году, и потом в начале 1942; они включали бессонницу, головокружение и страшные головные боли и показали, что Гитлер страдает прогрессирующим параличом, который рано или поздно окажет влияние на его разум. Его лечением занимался его личный врач, профессор Теодор Морелль, бывший корабельный врач, содержавший в Берлине подпольную клинику для венерических больных, пока не был обнаружен фотографом Гитлера, Генрихом Хоффманом, и представлен фюреру. Гитлер, имевший, подобно Гиммлеру, нетрадиционный взгляд на медицину, в 1936 году приблизил Морелля к себе и предоставил ему свое тело для бесконечных экспериментов по применению лекарств и инъекций, многие из которых Морелль запатентовал и получал от их производства личную прибыль.