Генрих IV

Баблон Жан-Пьер

Эмиссары королевы-матери повсюду терпели фиаско. Все гугенотские вожди сумели вовремя покинуть свои дома и бежали в Ла Рошель. Настала пора уезжать и королеве. 6 сентября она покинула Нерак вместе с Генрихом, Екатериной и пятьюдесятью дворянами. Эмиссар королевы-матери Ла Мот Фенелон, последовал за ней, чтобы уговорить ее вернуться. По дороге он спросил Генриха о причинах его путешествия в Ла Рошель. Тот холодно ответил: «Чтобы не тратиться на траурные одежды», подразумевая под этим, что если принцы крови умрут все сразу, будет меньше расходов на похороны. На следующий день Ла Мот сказал ему, что он будет той головешкой, которая воспламенит Францию, на что Генрих ответил: «Я потушу этот пожар ведром воды, которое заставлю

вылакать кардинала Лотарингского, чтобы он лопнул от водянки».

28 сентября 1568 г. Жанна, Генрих и Конде прибыли в Ла Рошель. За несколько дней до воссоединения гугенотов со своими вождями в Ла Рошели Карл IX попытался урезонить своего кузена и друга детства, но жребий был уже брошен. Прикрываясь мифом об общественном благе и своей ролью протестантского мессии, Генрих начал борьбу против короля. Карл IX молниеносно отреагировал на концентрацию сил мятежников. Эдикт от 25 сентября запрещал исповедовать протестантскую религию, предписывал пасторам в двухдневный срок покинуть страну и лишал должностей всех королевских чиновников, примкнувших к Реформации. Кроме того, король отдал приказ своему наместнику в Суле оккупировать Беарн и Наварру.

Военные действия начались. К бургундским отрядам, которые привели Конде и Колиньи, присоединились дворяне из Пуату и Сентонжа. Жанна привела восемь кавалерийских эскадронов и три пехотных полка, набранных в Беарне и Гаскони. Франсуа д'Андело командовал своими бретонцами и анжуйцами. Ожидалось также пополнение из Лангедока. Однако эти дворянские военные соединения были малочисленными, поэтому решили набрать наемников, которые всегда были решающей силой на поле боя. В 1568 г. подошли отряды ландскнехтов, присланные Вильгельмом Оранским и его братом Людвигом Нассау, национальными героями, которые возглавили восставших гезов. Свою помощь пообещал также герцог Баварский.

В ожидании подкрепления Ла Рошель стала опорным пунктом сопротивления. Жанна обосновалась в городе как глава административной, дипломатической и финансовой власти, тогда как Колиньи и Конде брали штурмом соседние города. Их противником был другой Бурбон, герцог Монпансье, наместник короля в Анжу и Турени. Генрих Наваррский участвовал в этих операциях. Первым его штурмом стал Ангулем, за ним последовали Понс и Бле.

В конце лета Екатерина Медичи начала концентрировать свою армию в Орлеане. Командование она поручила не королю, которого нельзя было подвергать опасности, а его брату Генриху, бывшему герцогу Орлеанскому, ставшему два года назад герцогом Анжуйским — последний занял к тому времени вакантную после смерти Антуана Бурбонского должность наместника королевства. Обе противоборствующие армии насчитывали примерно 30000 солдат. Королевская армия двинулась в поход от Луары на Юго-Запад, чтобы помешать гугенотам соединиться с чужеземными войсками, идущими из Германии. После небольших столкновений противники встретились у Лудена, но началась зима и боевые операции были отложены. Биографы Генриха утверждали, что он настаивал на наступлении, несмотря на время года, но исстари не было принято воевать зимой.

В феврале 1569 г. стало ясно, что наемники не подоспеют к назначенному сроку, оставалось только надеяться на обещанное подкрепление с Юга, поэтому Колиньи и Конде двинулись в южном направление. Узнав об этом, герцог Анжуйский немедленно снялся с лагеря и 13 марта перехватил их около Жарнака. Сражение сразу же приняло для гугенотов скверный оборот. Колиньи был окружен противниками, Конде ринулся ему на помощь, но во время рукопашной схватки упал. Вставая, он поднял забрало, чтобы его узнали королевские офицеры, которым он хотел сдаться, но капитан гвардии герцога Анжуйского сразил его в упор выстрелом из пистолета. Эта короткая расправа лишила гугенотов их главного вождя.

Упомянутое событие стало решающим для судьбы принца Наваррского. Несмотря на свой юный

возраст — пятнадцать лет и три месяца, он неожиданно выдвинулся на передний план. Жанна отважно взвалила на свои плечи бремя ответственности за семью — она заложила свои драгоценности и часть владений, чтобы пополнить армию. Перед строем войск и в присутствии мэра Ла Рошели она представила нового верховного главнокомандующего — своего сына. После того как он поклялся своей душой, честью и жизнью служить правому делу, войска восторженно приветствовали его и провозгласили вождем.

Портрет, хранящийся в Женевской библиотеке, изображает принца в возрасте пятнадцати или шестнадцати лет в кожаном военном колете. Лицо вытянулось и стало мужественнее, щеки слегка впали, нос начал «бурбонизироваться», коротко подстриженные волосы открывают высокий лоб, взгляд волевой и проницательный. Увеличилось сходство с матерью, но с виду это уже юный сатир, дерзкий и насмешливый.

О главенствующей роли принца Наваррского свидетельствует возросший объем его переписки. Он просит помощи и субсидий у курфюрста Саксонского или у королевы Англии, ведет письменные переговоры с герцогом Анжуйским о судьбе раненых, взятых в плен при Жарнаке. Мать все еще руководит им, ее язвительный стиль легко угадывается в его письмах, особенно в тех, где содержатся упреки по поводу убийства Конде или протесты против претензий Гизов, заявивших, что ведут свое происхождение от Карла Великого. После бесчисленных проволочек останки принца Конде были возвращены и захоронены в Вандоме, вероятно, в соборе святого Георгия.

Отступление адмирала

После поражения при Жарнаке Колиньи решил ожидать подкрепление. В конце марта отряды герцога Баварского вступили во Францию и продвигались через Бургундию; и Берри. Войска соединились в Сент-Ирье. Благодаря этому пополнению гугенотская армия превосходила теперь королевскую на 4–5 тысяч кавалеристов и на 10–12 тысяч пехотинцев. Но неожиданные обстоятельства вынудили адмирала разделить свои войска. Поскольку граф де Люкс, несмотря на приказы короля, не спешил с вторжением в Беарн, герцог Анжуйский поручил эту задачу более энергичному военачальнику, Антуану де Торриду. За два месяца Торрид выполнил это приказание, не сумев взять лишь крепость Наварранкс. Гугеноты не могли допустить оккупации Беарна, единственного оплота Реформации, поэтому Колиньи послал часть войска с Габриелем де Монгомери, поручив ему набрать пополнение в Керси, Альбигуа и графстве Фуа, чтобы отвоевать занятые Торридом земли. Затем адмирал выступил против королевской армии и осадил Пуатье, но энергичная оборона города Генрихом Гизом вынудила его снять осаду и отступить.

Войска соединились в Ниоре, куда приехала и Жанна. Нужно было срочно найти новые резервы для нанесения удара в парижском регионе, то есть на вражеской территории, где двор был наиболее уязвим, Так началось это знаменитое отступление через Юг, описанное Агриппой д'Обинье с эпичностью «Анабасиса» Ксенофонта.

В Беарне Монгомери за две недели блестяще справился со своей задачей, изгнав оттуда оккупантов и восстановив кальвинизм. После этого он двинулся навстречу Колиньи. Обе армии соединились 3 января 1570 г, и пошли в сторону Аженуа, Монтобана и Тулузы.

Эта военная кампания сохранилась в памяти современников как один из самых ужасных эпизодов гражданской войны. Продвижение войска, подобно опустошительному урагану, сопровождалось насилиями, массовыми убийствами, поджогами монастырей, церквей, а также ферм и амбаров с зерном. Католики и протестанты равным образом подвергались жестокому обращению ненавидимых и одними и другими банд наемников, которых в свою очередь уничтожали крестьяне, как только те отставали от своих. Генрих был свидетелем этих страшных событий, но не ожесточился — ненависть вообще была несвойственна его натуре.