Геологи идут на Север
Шрифт:
— Наверное, из Зырянки и наши экспедиционники едут на нем, — высказывает предположение Мика, стараясь рассмотреть пассажиров.
— Ну, так есть!
— Вон Вася Зимин, а рядом с ним…
— Ну, конечно, Вера и Наташа!
Пароход причаливает. Быстро сходят с вещами пассажиры, среди них и Вера с Наташей. В своих полевых мужских костюмах они похожи на стройных подростков.
Загорелые, оживленные, они радостно здороваются с нами.
— Кеша!.. Иннокентий Иванович, — чуть смутившись, поправляется Наташа. Я вижу только ее сияющие голубые глаза
— Вот неожиданная встреча! А мы думали, что вы уже в бухте Нагаева! — говорим мы радостно, перебивая друг Друга.
— Наташа, мы можем сообщить вам радостную новость: от моря до Утиной закончена трасса, завтра придут первые автомашины, и они нас моментально доставят до бухты Нагаева…
Мы помогаем девушкам выгрузить с парохода их походное имущество.
Мика безропотно таскает тяжелые ящики с образцами.
— Нет, на Мику страшно смотреть, — смеясь говорит Вера, — в этой драной шинели с огромным поясом у него вид разбойника с большой дороги.
— А я очень беспокоилась о судьбе вашей партии, — говорит мне Наташа, — почти полгода от вас не было никаких известий. Я уже все передумала, в голову лезли всякие страхи. Сейчас я так рада видеть вас всех целыми и невредимыми! Теперь мы вместе, не расставаясь, поедем до самой Москвы! — шепчет Наташа, смущенно улыбаясь.
Я смотрю на нее во все глаза и не могу наглядеться.
На следующий день приходят машины. Они привезли муку и масло, бензин и взрывчатку, электромоторы и лебедки, телогрейки и сапоги, словом, самые различные грузы для горняков.
Отсюда все это пойдет на пароходах и катерах вверх и вниз по реке, а затем на лошадях и оленях в глубь тайги.
Мы рассаживаемся по машинам непривычно тихо, без смеха и шуток. Я смотрю на взволнованные лица ребят. Всего три года назад мы шли здесь через девственную тайгу, через нехоженные перевалы, по безлюдным долинам. А теперь!..
Новое, широкое шоссе то взлетает на вершины водоразделов, то осторожно извивается у прижимов, то стремительно рассекает лесные долины.
— Помнишь? — трогает меня за плечо Наташа, она незаметно перешла на «ты». — Помнишь, как мы во время паводка переправлялись вот здесь через реку? Чуть-чуть не утонули.
Машина гремит по добротному мосту через реку, с которой у нас старые счеты. Мика поворачивается к ней и грозит кулаком.
— Укротили, брат, укротили!
— А помните?.. А давно ли?.. А три года назад! — Эти восклицания не смолкают.
Промелькнула Атка — поселок с большими складами, гаражами, каменными двухэтажными домами. Когда мы уходили в экспедицию, его еще не существовало.
Машина летит по шоссе, сопки сменяются долинами, и вот — Магадан!
Как изменился город за три года наших скитаний в тайге! С трудом узнаешь старые домики среди огромных новых зданий. По улицам то и дело мелькают автомобили, на тротуарах полно народу. Растет отряд строителей Крайнего Севера, растет!
Свежий ветер моря, синие воды бухты Нагаева, темно-бурые столбы дыма над океанскими пароходами —
С наслаждением вслушиваемся и в гудки автомобилей, и в человеческий говор, и в грохот морского прибоя.
Оказывается, почти все члены экспедиции уже съехались в бухту Нагаева. Экспедиция в полном составе во главе с Цареградским уезжает в Москву для камеральной обработки собранных материалов.
Мы срочно садимся за составление предварительного информационного отчета о результатах работы в районе Улахан-Чистая…
Веселым возвращается Цареградский после доклада руководству Дальстроя.
— Одобрить! Одобрить результаты работы вашей партии товарищ Иннокентий, — говорит он, хлопая меня по плечу — Решено на следующий год организовать геологопоисковую экспедицию и послать ее в бассейн реки Индигирки. Примете участок?
— Вопрос, как говорится, излишен. А то мы уж пригорюнились, без работы, мол, останемся, — смеясь, отвечаю я ему.
Через несколько дней наш пароход отчаливает от пирса Медленно плывут, удаляясь, окружающие бухту сопки Все пассажиры на палубе. Рядом со мной в небрежно накинутом на плечи пальто стоит Наташа. Ветер треплет ее волосы.
Она грустно смотрит на удаляющийся берег, машинально поправляя волосы загорелой рукой.
— Так, значит, вместе, Кеша! Навсегда…
Наташа как бы продолжает разговор, начатый накануне Вчера я, набравшись храбрости, наконец, сказал ей то что не решался вымолвить почти два года.
Наташа, растерявшись и смутившись, ничего мне не ответила, начала оживленно и торопливо рассказывать, с каким нетерпением она ждет встречи со своей старенькой мамой.
Весь вечер мы провели в суете сборов, и я больше ничего не спрашивал. Сейчас Наташа сама ответила утвердительно невольно сжимаю ее руку и, счастливо улыбаясь, смотрю не в силах оторваться от смеющихся голубых Наташиных глаз.
Пароход набирает скорость, проходит мимо «Венца» угрюмой, высокой горы в воротах бухты.
Волны ударяют о борт, соленая пена долетает до нас Красный флаг переливается, щелкает на ветру. Мика стоит у борта в своей неизменной черной морской шинели, и ветер шевелит его выгоревшие волосы.
Десять лет спустя
Прошло десять лет со времени экспедиции на Улахан-Чистаи. Первая послевоенная весна 1946 года. Все эти годы я не покидал Дальний Север, работая вместе с Наташей верной спутницей моих таежных скитаний.
Позади остались еще более тяжелые пешие и вьючные маршруты, сплавы по таежным рекам, дальние зимние путешествия на оленьих нартах.
Каждый год партии геологов уходили все дальше в тайгу. Они проникали к устьям неведомых речек, взбирались на неисследованные хребты, и «белые пятна» края исчезали на географических картах Родины.
Там, где недавно шумела тайга, выросли прииски, рудники, поселки, пролегли дороги с линиями телеграфа и телефона. На «белых пятнах» заработали радиостанции, открылись школы, библиотеки, кинотеатры.