Герцог де ла Кастри. Том 2

Мейерс Крис

И что ему делать с тем фактом, что к Себастьяну он не чувствовал неприязни, даже несмотря на проклятье Франсуа? Их любовный треугольник напоминал Габриэлю очередной замкнутый круг наподобие того, в котором он застрял вместе с Димой. Нет уж, лучше он вообще ничего не будет предпринимать в надежде, что все само как-нибудь рассосется.

Когда Габриэль поселился у Себастьяна, он сам себе напоминал измученное загнанное животное, у которого больше не осталось сил постоянно бороться за выживание. Так что, теперь он просто впал в спячку, а перспектива нарушить это спокойствие ужасала

его. Постучаться однажды в спальню Изабелл значило вновь окунуться в водоворот чувств и событий, а этого Габриэлю совершенно не хотелось. Он любил ее молча, в тайне, боясь сделать первый шаг и каждый раз отступая назад, когда его делала она.

Де ла Кастри не чувствовал холода так же, как и жара никогда не причиняла ему каких-либо неудобств. Он быстро задремал в повозке, плавно покачивающейся на рессорах, и очень удивился, когда кучер вдруг окликнул его.

– Уже приехали? – сонно осведомился Габриэль.

Повозка остановилась неподалеку от высоких каменных ворот, ведущих в Старый Париж. Вспомнив, что сам просил кучера остановиться здесь, де ла Кастри, заплатив, лениво выбрался на дорогу. Пускай ему везло, но он не хотел, чтобы седобородый мужчина знал, что именно привело его в злачные кварталы. Поэтому весь оставшийся путь до борделя, который содержала сестра, Габриэль проделал пешком, радуясь, что скоро снова увидит Эвелин. Ссора, произошедшая между ними в день встречи шесть лет назад, давно забылась. Брат и сестра никогда не злились подолгу друг на друга. Оба быстро вспыхивали, но также быстро остывали.

В Старом Париже, который ни разу после Взрыва не подвергался перестройке, дома стояли так близко друг к другу, что на узких улочках с трудом могли разойтись два человека. Вместе с Иззи Габриэль очень быстро изучил Новый Париж, но Старый ему когда-то пришлось осваивать в одиночестве. Появление такой эффектной женщины, как Изабелл, среди повсеместной грязи и нищеты вызвало бы множество вопросов и подозрений. Чтобы смешаться с толпой Габриэлю даже приходилось одеваться как можно более просто.

Но именно здесь, в Старом Париже, он чувствовал себя в своей стихии. Запутанные улицы и темные дворы напоминали ему о Петербурге. Габриэль рыскал по узким улочкам, запоминая каждый поворот, каждое удобное местечко, где можно было схорониться на случай, если что-то пойдет не так. Не то чтобы он чего-то боялся, просто привычка продумывать все возможные пути отступления, где бы он ни оказался, еще в детстве вошла у него в привычку.

В борделе сестры Габриэля видели часто, поэтому почти не обращали на него внимания. Вот и на этот раз лишь несколько знакомых девушек кивнули ему и помахали рукой.

Ах, если бы можно было просто навестить сестру и вернуться домой! С каждым пройденным шагом настроение Габриэля ухудшалось, ведь ему предстояло разыскать Диму и каким-то образом заставить его уехать вместе с ним в Петербург.

Свои поиски де ла Кастри решил начать с комнаты Элизы, однако друга там не оказалось. Девушка сидела в одиночестве за маленьким столиком, заваленным дешевой косметикой. Когда Габриэль распахнул дверь, она резко обернулась. Ее бледное лицо покраснело. Тушь растеклась по щекам. Она без

слов поняла, что нужно Габриэлю, и махнула рукой, предложив ему поискать друга дальше по коридору.

Де ла Кастри закрыл дверь, думая о том, что падшие женщины слетались к симпатичному блондину, словно мотыльки к огню, и подобно мотылькам мгновенно сгорали, подвергаясь его разрушительному влиянию.

Вернувшись в коридор, Габриэль едва не пропустил приоткрытую дверь, из-под которой пробивался тусклый желтый свет. Де ла Кастри прислушался, боясь ошибиться комнатой, боясь увидеть нечто, что совсем не входило в его планы, а потом осторожно заглянул внутрь. Оказалось, переживал он напрасно.

Перед ним на кровати валялся на животе его голый друг в компании двух девиц, которые выглядели так, словно их несколько дней морили голодом. В комнате царил хаос, и большая двуспальная кровать выступала эдаким островком из мятых белых простыней посреди бурного океана разлитого пива. Половина мебели была переломана, стены, зеркала, даже потолок – забрызганы, и Габриэль абсолютно не горел желанием узнать, чем именно. В комнате ужасно воняло, и, чтобы определить, что здесь все-таки происходило прошлой ночью, у де ла Кастри явно не хватало воображения.

Он изо всех сил пнул ногой дверь, и та с треском ударилась о стену. Девушки с визгом подскочили, чего нельзя было сказать о Диме. Габриэль жестом приказал проституткам убираться, и они, похватав одежду, голышом выбежали в коридор.

Де ла Кастри запер дверь и пинком отправил ближайшую бутылку под кровать. Дима не шевелился. Удостоив мимолетным взглядом его голую задницу, Габриэль скрылся в небольшой ванной комнате, где его приветствовала все та же разлитая по полу вода и пакетики, в которых юноша хранил свою нюхательную смесь – его новое небольшое увлечение.

Стараясь не смотреть в сторону белого порошка, Габриэль отыскал ведерко и наполнил его холодной водой из-под крана. Вернувшись в комнату, он хорошенько прицелился и выплеснул содержимое на Димин голый зад. К его огромному разочарованию, Дима не очнулся, только вздрогнул, перевернулся на спину и громко захрапел.

Габриэль закусил нижнюю губу. Распахнув все окна в комнате, он снова набрал воды. Подойдя к кровати, он на свой страх и риск начал медленно выливать содержимое ведерка на лицо друга, молясь, чтобы тот не захлебнулся. Наконец Дима забился на промокших простынях, и Габриэль отшвырнул опустевшее ведро. Схватив друга за плечи, он с силой встряхнул его и попытался стянуть с кровати.

Продолжая брыкаться, юноша скатился на пол и со стоном открыл глаза.

– Где я?

– Там же, где и заснул, – со вздохом ответил Габриэль.

– А где я заснул?

– В борделе.

– А… – Дима икнул. – Я что, спал один?

– Нет. Твоих шлюх я выгнал.

– Зачем? – в Диминых глазах застыло искреннее недоумение.

– Затем, что сегодня вечером мы уезжаем в Петербург.

– Пите… – Дима снова икнул и уставился на друга. – Я никуда не поеду.

– Поедешь. Мы уже обо всем договорились. Мы едем вчетвером, точнее – летим. Новое Правительство разрешило Себастьяну воспользоваться вертолетом.