Геринга, 18
Шрифт:
Но той осенью родители как будто бы привезли меня в какой-то другой «город». Папа остановил машину возле чужого дома. Потом мы зашли в чужой подъезд, поднялись на чужом лифте на пятый этаж вместо третьего и оказались в незнакомом тёмном коридоре. Я встревожился.
– Куда мы идём? – спросил я.
– Сюрприз! – ответили радовавшиеся и улыбавшиеся родители, не понимавшие тогда, сколь зловещими и пугающими мне видятся сейчас их улыбки.
Это конец, думал я. Всё, пиши пропало, родители нашли мне нового папу и новую маму и сейчас
Когда я собрался заплакать, и когда слёзы уже вызрели в моих глазах, а веки заболели, готовые выпустить наружу отчаянную истерику загнанного зверя, ведомого на заклание – тогда мы пришли в конец тёмного коридора. Папа открыл чужую дверь своим ключом, и прежде, чем я успел заныть, мама объявила:
– Ну вот, заходи! Это наша новая квартира теперь!
Мама смотрела на меня с высоты своего взрослого роста и жестом приглашала меня войти. Вероятно, она ожидала от меня той же радости, которую они с папой испытывали сами: перебраться из съёмной комнатки в коммуналке в собственную квартиру – это в мире взрослых круче, чем жвачка с переводкой. Но я с высоты своих прожитых лет их печалей да радостей пока ещё тупо не видел, поэтому прежде чем войти, я спросил:
– А где старая?
– Х-хаа-ха-ха! Я же говорил! – сказал папа, опять обрадовавшись хрен знает, чему.
– А старая – всё, мы из неё уехали, теперь там кто-то другой будет жить, – ответила мама, а потом добавила: – Но вещи-то мы все привезли и игрушки тоже, ты не переживай!
– Игрушки привезли? – переспросил я.
– Привезли, привезли, куда ж без них! Всё на своих местах. Пойдём, посмотрим?
Я искоса – всё ещё с недоверием – глянул на маму, после чего, наконец, сделал робкий и неуверенный шаг навстречу новому дому.
Новая квартира оказалась гораздо просторнее комнаты, в которой мы жили до этого. Здесь было удобно играть, прыгать и носиться. Не было лишней мебели, которая раньше только мешала, не было запрета на выход из комнаты в коридор, и можно было свободно перемещаться по всему жилому пространству. Раньше, когда папа был чем-то занят, он просил, чтобы я вёл себя тихо. Теперь же он сам мог уйти в другую комнату, и я мог продолжать играть на комфортной для меня громкости в большой комнате с телевизором.
После нескольких дней в новых стенах, я привык к новой обстановке, перестал скучать по старому жилью, и теперь воспринимал родительскую авантюру с переездом скорее благосклонно. Удручала меня только мысль о том, что осенью мне предстоит пойти в новый сад, где не будет ни Егора, ни Эли, ни прежних ребят, игрушек и игр,
– А мы к Егору сходим в гости?
– Не знаю, малыш. Вряд ли. Мы ж не знаем, где он живёт.
– А в старый садик?
– Если захочешь, можем как-нибудь съездить.
Эта новость меня обрадовала.
– А к Эле в гости сходим? Мы знаем, где она живёт!
– Сходить-то можно. Только мама её теперь одна там живёт. А Эля с папой… Уехали они в общем. За границу.
– Это как?
– Ну, далеко уехали. В другую страну.
– А когда вернутся?
– Никогда. Насовсем они уехали.
– Зачем?
Тут папа задумался, будто бы подбирая слова.
– Ну, видишь, там как… Элин папа – он изначально не из нашей страны был. И вот они с Элиной мамой не поладили, и папа её другую женщину нашёл, а она из той же страны, что и Элин папа оказалась, и они решили вместе уехать, и Элю с собой взяли.
– А Элину маму они здесь одну бросили?
– Ну… Там у них сложно всё, понимаешь. Элины родители – они давно вместе не жили. Просто иногда её забирала мама, а иногда – папа. Когда-то давно они были вместе, но потом…
Я перестал слушать, что говорит папа, потому что запутался и перестал что-либо понимать. Всё это было слишком сложно: заграница, другая женщина, вместе-не вместе… Я увидел классную сухую палку, похожу на пистолет, и побежал к ней, чтобы поскорее её поднять, пока кто-нибудь другой этого не сделал. Завладев палкой, я и вовсе забыл, о чём мы до этого говорили, и стал целиться в голубей и делать губами «пещ-пыщ-пфф». Папа по этому поводу, кажется, вздохнул с облегчением.
Глава 6
– Запомнил? Ну-ка давай ещё раз.
– Улица Беринга, дом восемнадцать, квартира пять… пятьдесят…
– Пятьсот семнадцать. Ну ты чё, сын? Пять сотен и семнадцать.
– Как понять «пять сотен»?
– Ну смотри, вот, видишь деньгу?
– Да.
– Какая цифра тут будет, если я нули закрою?
– Один.
– А если только последний ноль закрою?
– Десять.
– А так?
– Десять и ноль.
– Десять и ноль – это сто. А сто – это десять раз по десять. А десять – это десять раз по одному. Понял?
– …
– А теперь смотри: раз, два, три, четыре, пять денежек. Какая на них цифра на всех?
– Такая же.
– Какая «такая же»?
– Сто.
– Во-о-от. Сколько тут бумажек с цифрой «сто»?
– Раз, два, три, четыре, пять. Пять!
– Правильно! Пять раз по сто – пять сотен то есть. А пять сотен – это…
– ПЯТЬСОТ!!!
– Вот молодец! А теперь давай ещё раз адрес повторим: улица Беринга, дом восемнадцать, квартира пятьсот семнадцать. Запомнил?
– Да.