Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха
Шрифт:
Наконец раздалось объявление о прибытии самолета из Мюнхена. Мы увидели его в небе. Горизонт окрасился в кроваво-красные тона, и это выглядело символично. Все были взволнованы, у всех в голове крутились тысячи вопросов. Тяжелый самолет коснулся колесами земли, потом остановился, и в тот момент, когда винт прекратил вращаться, мы невольно затаили дыхание. Что теперь произойдет? Послышались команды. Рота почетного караула застыла по стойке “смирно”, Геринг, Гиммлер, Кёрнер, Фрик, Далюге и два десятка офицеров полиции двинулись в направлении самолета. Вот открылась дверца, и первым вышел Адольф Гитлер. Он был во всем темном: коричневая рубашка, черный галстук, кожаное пальто, высокие сапоги. Без головного убора, с белым, как простыня, небритым лицом, черты которого одновременно обозначились резче и припухли. Потухший взгляд был неподвижным, на глаза падала непослушная челка. […] Со всех сторон послышались приветствия. Гитлер молча подал руку каждому из тех, кто его окружил. Мы с Небе, наблюдая из предосторожности всю сцену издали, слышали только щелканье
Повернувшись к Герингу и Мильху, Гитлер спросил, что за люди в незнакомой ему форме стоят перед ангарами. Это курсанты-летчики будущего люфтваффе, ответил Мильх. “Единственное приятное зрелище за день. Прекрасный расовый отбор!” – заключил фюрер. Я стоял слишком далеко и не мог услышать эти слова, но увидел, как вся группа продолжила движение. Направляясь к колонне машин, ожидавших в нескольких сотнях метров от места посадки самолета, Гитлер остановил Геринга и Гиммлера. Он потребовал от сподвижников доложить обстановку, хотя, несомненно, весь день поддерживал с ними связь по телефону. Предшественник Рёма фон Пфеффер, оценив ситуацию, решился приблизиться. Но Гиммлер угрожающим жестом велел ему не подходить. Затем он достал из внутреннего кармана помятый список. Гитлер принялся просматривать длинный перечень фамилий, а Гиммлер и Геринг в это время что-то шептали ему на ухо. Было видно, как Гитлер, водя по списку пальцем, задерживал его иногда на чьей-то фамилии. И тогда шепот становился более оживленным. Вдруг Гитлер откинул голову назад с выражением такого сильного волнения на лице, что это не ускользнуло от внимания присутствующих. Мы с Небе обменялись многозначительными взглядами. Гитлер только что узнал о “самоубийстве” Штрассера. Наконец процессия продолжила движение. Впереди шли Гитлер, Геринг и Гиммлер. Походка Гитлера оставалась усталой. Оба кровавых спасителя страны продолжали суетливо что-то говорить. Внешне очень разные, тучный Геринг и худой Гиммлер в этот день одинаково вышагивали, оба имели важный вид, были говорливы и проявляли подобострастие. Остальные встречающие держались на почтительном расстоянии и хранили глубокое молчание. […] Мрачный символизм происходящего достиг кульминации, когда с крыши одного из ангаров вдруг донесся крик нескольких рабочих: “Браво, Адольф!”».
На другой день Гитлера приветствовали более скромно, но не менее восторженно: простые люди радовались тому, что им удалось избежать кровавой трагедии и что не видели на улицах орущей и зловещей клики сообщников Эрнста Рёма. Они еще не знали о других жертвах. Военные руководители радовались устранению своих самых опасных конкурентов и дали об этом знать через военного министра фон Бломберга. Конечно, им не понравилось, что при расправе пали генералы фон Шлейхер и фон Бредов, но если спасение армии потребовало этих жертв… Гинденбург тоже был полностью удовлетворен уничтожением партийных отбросов. Об остальном окружение его явно не проинформировало: оно почти полностью изолировало президента от внешнего мира. Этим и объясняется появление телеграмм с горячими поздравлениями, направленных Гитлеру и Герингу [144] .
144
Геринг получил телеграмму следующего содержания: «Выражаю вам благодарность и признательность за энергичные и успешные действия при подавлении попытки государственного переворота. Примите мои дружеские поздравления. Фон Гинденбург». Трудно представить, что рейхспрезидент сам написал текст этой телеграммы.
Но в то радостное воскресенье, 1 июля 1934 года, когда враг был разгромлен, а палачи заканчивали свою кровавую работу, премьер-министр Пруссии вовсе не чувствовал удовлетворения, поскольку, пока Рём здравствовал, ничего еще не было выиграно. Однако фюрер сказал ему накануне вечером, что он решил пощадить старого товарища по партии. Но если бы вдруг Рём остался в живых, если бы он помирился с Гитлером, если бы тот назначил его на новую должность, тогда над обоими главными организаторами «ночи длинных ножей» нависла бы большая опасность!
Следовательно, об этом не могло быть и речи… Именно поэтому во время приема в саду рейхсканцелярии, устроенного в воскресенье вечером, Геринг и Гиммлер убеждали Гитлера «закончить дело». Когда руководитель имперского сельского хозяйства Рихард-Вальтер Дарре чуть позже подошел к ним, оба заговорщика все еще продолжали гнуть свое. Когда стемнело, Гитлер сдался, и в Мюнхен ушли соответствующие приказы. Теодор Эйке, начальник концентрационного лагеря в Дахау, прибыл в тюрьму Штадельхейм в сопровождении двух эсэсовцев. По указанию фюрера они дали Рёму револьвер, чтобы тот покончил с собой. Но старый драчун отверг подобную милость, и его попросту застрелили.
Итак, Герман Геринг победил на всех фронтах! На следующий день, 2 июля, он устроил грандиозный банкет в своем дворце на Лейпцигерплац, желая отпраздновать победу вместе с основными сообщниками. Ничто не указывало на то, что привкус
VIII
Головокружение от взлета
Именно летом 1934 года Адольф Гитлер стал настоящим властителем Германии: в конце июня и начале июля он похоронил одновременно всех своих противников, как правых, так и левых, и задним числом провозгласил эти три дня убийств «действиями во имя общественного спасения». В конце июля, после неудавшегося путча в Вене [145] , он избавился от вице-канцлера фон Папена, отправив его послом в Австрию. В начале августа, после смерти фельдмаршала Гинденбурга, он взял на себя полномочия президента и таким образом стал также Верховным главнокомандующим вооруженными силами, солдаты и офицеры которых отныне присягали лично ему. Наконец, 19 августа Гитлер узаконил захват власти путем проведения голосования: 90 процентов немцев одобрили установление диктатуры. С того момента фюрер занялся главной своей целью – осуществлением милитаризации. И в выполнении этой громадной задачи он главную роль отвел, естественно, Герману Герингу…
145
Двадцать пятого июля 1934 года австрийские нацисты попытались вооруженным путем захватить власть. Они убили канцлера Дольфуса, но армии удалось подавить путч.
Во время захвата власти в январе 1933 года Геринг, тогда всего лишь комиссар по делам авиации, получил очень сложное задание: восстановить боевую авиацию, которую Германии запрещалось иметь по окончании мировой войны, и сделать это в строжайшей тайне, потому что нарушение ограничений Версальского договора могло привести к незамедлительной оккупации немецкой территории. Причем требовалось сделать это в сжатые сроки, чтобы новый режим как можно скорее получил в распоряжение мощное орудие устрашения и поставил союзников перед свершившимся фактом. И при всем этом Гитлер потребовал обеспечить надежность и эффективность нового вида вооруженных сил, так как считал боевую авиацию одним из основных инструментов будущих завоеваний.
Геринг, сразу же почувствовав себя в своей тарелке, незамедлительно собрал своих боевых товарищей и распределил между ними обязанности. Своему старому приятелю Бруно Лёрцеру он поручил руководить «Немецким авиационным спортивным союзом» и «Немецким авиационным клубом»: под видом спортивных программ они должны были осуществлять начальную летную подготовку будущих летчиков истребительной авиации рейха [146] . Своего давнего друга и соперника Эрнста Удета он назначил на пост технического советника комиссариата по делам авиации. А верного Карла Боденшаца, ставшего к тому времени полковником, сделал своим первым советником, руководителем кабинета и главным адъютантом.
146
Дальнейшее обучение на тяжелых типах самолетов было поручено Немецкому летному училищу гражданской авиации.
Тридцатого января 1933 года Геринг со своим свежеиспеченным штабом явился на собрание берлинского аэроклуба, отмечавшего двадцать пятую годовщину со дня основания с участием воздушных асов мировой войны и представителей крупных авиастроительных компаний – Генриха Коппенберга из фирмы «Юнкерс», Курта Танка из «Фокке-Вульф», Фрица Наллингера из «Бенц моторен», а также Эрнста Хенкеля, Клаудиуса Дорнье и многих других. На этом форуме Геринг, блистая наградами, твердо заявил: «Господа, положение катастрофическое, но выход есть! Фюрер разрешил мне сказать вам, что правительство намерено предоставить промышленности крупные кредиты. Вы могли бы ускорить проектные работы и усовершенствовать некоторые уже имеющиеся образцы самолетов, таких, как “Юнкерс-52” – идеальный прототип, “Хейнкель-70”, “Фокке-Вульф-200”, а Дорнье мог бы сосредоточиться на гидросамолетах. Господа, вы можете выбирать себе рабочих из числа 6 миллионов безработных. Мы дадим им работу, и они будут строить нам аэродромы, заводы, собирать фюзеляжи и моторы. Мы будем платить людям за то, что они начнут учиться летать, и возьмем из рейхсвера сержантов, которые научат их соблюдать дисциплину. Пусть у них и нет права носить летную форму, но они должны быть обучены как настоящие солдаты». Зал взорвался аплодисментами, с криками «Да здравствует толстяк!» несколько крепко сбитых офицеров приблизились к Герингу и стали подбрасывать его в воздух. «Смотрите-ка, – воскликнул Бруно Лёрцер, – он снова начал летать!»