Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха
Шрифт:
«Помимо официальных приемов в рейхсканцелярии и встреч иностранных гостей в Каринхалле, – вспоминала позже Эмма Геринг, – у нас не было постоянных связей с другими руководителями правительства». Очаровательная наивность! Пусть даже личные контакты в самом деле были редкими, но рабочие встречи случались довольно часто. И, следует сказать, проходили они без всяких обменов любезностями… Так, испытывая неприязнь к фон Нейрату, Геринг вначале поддерживал Иоахима фон Риббентропа, но потом, после того как высокомерное поведение этого ставшего послом торговца шампанским [196] фатальным образом испортило германо-британские отношения, которым премьер-министр Пруссии придавал очень большое значение, начал презирать его. Презрение переросло в ненависть, когда фон Риббентроп, вернувшись в Берлин, стал слишком явно демонстрировать претензии на пост министра иностранных дел, о котором мечтал Геринг [197] . И Геринг принялся отпускать ядовитые замечания в адрес того, кого прозвал «хвастливой обезьяной» и «первым попугаем Германии». Риббентроп со своей стороны публично обозвал Геринга «новогодней елкой», намекая, естественно, на гирлянды его наград. После этого их отношения становились все хуже и хуже…
196
Риббентроп женился на Анне Хенкель, дочери крупнейшего германского производителя шампанского. Именно эта честолюбивая женщина ввела мужа в окружение Гитлера.
197
Жажда должностей Германа Геринга была неутолимой: он уже проявлял большое разочарование из-за того, что после
Контакты Геринга с официальным идеологом нацистской партии Альфредом Розенбергом тоже были далеко не сердечными: Геринг считал его иллюминатом с подозрительными корнями [198] , в разговоре с послом Франции он наделил Розенберга эпитетом «косноязычный» – и не упускал случая, чтобы посмеяться над «Мифом XX века», сочинением Альфреда Розенберга, которое было невозможно читать. Поскольку тот также считался серьезным претендентом на пост министра иностранных дел, Геринг принялся тайно вредить ему и в итоге добился ареста его ближайшего помощника Людеке [199] . Премьер-министр ненавидел еще и Рудольфа Гесса, а тот в свою очередь прилагал всяческие усилия, чтобы удалить со страниц партийной прессы выгодные для Геринга фотографии… Примерно такие же результаты мы получим, если возьмемся рассматривать взаимоотношения Геринга с другими партийными бонзами, такими как Лей, Штрейхер, Функ, Дарре, Фрик, Дитрих, Борман, Бломберг или адмирал Рёдер [200] .
198
Розенберг родился в эстонской столице, городе Ревель (Таллин).
199
Гитлер приказал его освободить, но вскоре велел снова посадить в тюрьму за то, что Людеке потребовал выплатить ему моральную компенсацию за незаконный арест.
200
В Третьем рейхе множество высокопоставленных людей ненавидели друг друга: так, Розенберг вызывал злобу у Риббентропа, гнев у Геббельса, недоверие у Гиммлера, отвращение у Лея и глубокое презрение у Бормана. А Рёдер испытывал на себе враждебность Гиммлера и Геббельса, отторжение руководства сухопутных войск, язвительную антипатию Розенберга и упорную ненависть Гейдриха… Приводить такие примеры можно до бесконечности.
Однако при всем этом случай с Эрнстом (Пуци) Ганфштенглем особенно поражает. Мы помним, что этот виртуозный пианист и галерист, ставший при нацистском режиме пресс-секретарем НСДАП, ответственным за связи с иностранной прессой, был одним из тех очень немногих членов нацистской партии, кто оказал финансовую помощь Герингу во время его блужданий по пустыне. Но лидеры Третьего рейха не ведали о таком понятии, как «благодарность», а коррупция была их поголовным пороком. Именно поэтому Ганфштенгль позже написал: «В наших с Герингом отношениях еще сохранилось что-то от бывшей сердечности, до того дня 1935 года, когда я раскритиковал его в лицо за его манию к ограблению немецких музеев с целью украшения своих шикарных домов картинами и другими произведениями искусства». Этим и несколькими критическими высказываниями о международной политике рейха Ганфштенгль вызвал по отношению к себе все возрастающую неприязнь Геринга. И это же объясняет, почему в начале февраля 1937 года несчастный Пуци отправился на военном самолете для выполнения особого задания в Испанию, откуда он не должен был вернуться. Соответствующий приказ подписал, разумеется, Герман Геринг собственноручно [201] . Это дает повод напомнить читателю, что мы имеем дело не с эксцентричным человеком, а с уже закоренелым преступником…
201
Согласно приказу Геринга, пилот должен был сбросить с парашютом Ганфштенгля над позициями испанских республиканцев, что позволило бы быстро и тихо его ликвидировать. Но этому зловещему плану не суждено было сбыться, поскольку пилот, сославшись на технические неполадки, посадил самолет в Лейпциге, позволив тем самым Ганфштенглю скрыться в Швейцарии, а затем перебраться в Англию.
Отношения Геринга с Йозефом Геббельсом к тому времени, о каком ведется рассказ, весьма усложнились: с одной стороны, Геринг знал, что Гитлер высоко ценит этого «злобного карлика» за угодничество, за хитрость, за образованность и за поразительное красноречие; с другой стороны, Геббельс был одним из наиболее желанных гостей семейства Герингов при жизни Карин, а Герман восхищался Магдой Геббельс, и это сблизило этих людей. Но вскоре все испортилось, и причины разлада оказались самые тривиальные: министр пропаганды, завидуя тому, что Геринг устраивает более шикарные приемы, чем он, побудил журналистов писать саркастические статьи о деспотичном нраве своего неудобного соперника. Он также способствовал распространению историй, в которых Геринг представал в смешном свете. Естественно, Герингу это не понравилось. К тому же, когда министр пропаганды сумел прибрать к рукам все учреждения культуры рейха, премьер-министр Пруссии смог сохранить контроль над берлинским Штадстеатром, оставшись официально его полноправным хозяином. Наконец, Геббельс, несмотря на низкий рост и хромоту, стал руководителем всего немецкого кино, что позволило ему заводить тесные связи с артистками, выстраивавшимися в очереди у киностудий. К огромному отчаянию Магды Геббельс, разумеется. Скрытностью ее благоверный не страдал, и вскоре весь Берлин знал об этих событиях. Пошли слухи о скором разводе супругов. Гитлер, желая не допустить публичного скандала, вызвал к себе Йозефа Геббельса и сурово его отчитал. Тот подобострастно пообещал исправиться, но продолжил поддерживать тайную связь с необычайно привлекательной чешской артисткой Лидой Баровой. Поскольку хитрость маленького доктора была сильнее его рабской покорности, он придумал тайный способ общаться с любовницей: зная действенность работы «Центра исследований» Геринга, Геббельс распорядился подключить свой личный телефон к телефонной линии семьи Герингов, будучи убежден в том, что эта линия не прослушивается… Он глубоко заблуждался. «Геббельс поразился, – вспоминала Эмма Геринг, – когда узнал, что наша линия прослушивается так же, как и его». Он огорчился еще больше, когда узнал, что Эмма обо всем рассказала Магде Геббельс и что Герман Геринг, симпатизировавший Магде в той же мере, в какой презирал ее неверного мужа, лично явился к фюреру и прочел ему распечатки самых фривольных разговоров между первой актрисой Праги и первым сатиром Берлина. Все это, разумеется, закончилось очередным вызовом Геббельса в рейхсканцелярию, еще более суровым разносом, категорическим запретом на развод и приказом обоим легкомысленным супругам [202] помириться – в интересах «великого рейха», разумеется. Желание фюрера было законом, но Геббельс до конца жизни не простил Герингу это вмешательство в свою личную жизнь и возненавидел его еще сильнее. Чувство это, понятное дело, было взаимным…
202
Дело это осложнилось тем, что Магда Геббельс, устав от измен мужа, завела роман со статс-секретарем Министерства пропаганды Карлом Ханке.
На первый взгляд отношения Геринга с Генрихом Гиммлером должны были бы отличаться ненавистью: разве не этот магистр «черного ордена» сменил Геринга на посту имперского руководителя гестапо? Разве не его Эмме Геринг приходилось умолять – чаще всего безрезультатно – об освобождении какой-нибудь актрисы или какого-нибудь режиссера, арестованных за то, что они евреи? Не он ли уничтожил некоторых людей, которых Геринг из личных интересов, по соображениям экономического или политического характера предпочел бы видеть живыми? Не этот ли мрачный человек жаждал стать главнокомандующим имперскими вооруженными силами, хотя на этот пост претендовал и Герман Геринг? Но все было намного сложнее, чем могло бы показаться. Геринг, который вел себя высокомерно со слабыми и раболепно с сильными, вовсе не собирался нападать на всемогущего руководителя СС, чьи люди пристально наблюдали за повседневной жизнью руководителей Третьего рейха… Так же поступал и Гиммлер: достаточно осторожный человек, он не собирался в открытую вредить наследнику Гитлера. К тому же он научился уважать службу прослушивания Геринга и не мог никуда полететь – или послать куда-нибудь своего человека, – не попросив министра авиации и командующего люфтваффе Германа Геринга предоставить
203
До самого конца войны Генрих Гиммлер пытался освободиться от этой зависимости и умолял Гитлера позволить ему создать авиационный корпус СС. Но так этого и не добился.
Никто из верхушки НСДАП не отрицал выдающихся заслуг перед национал-социалистским режимом генерала фон Бломберга. После того как получил назначение на пост военного министра в январе 1933 года, он делал все, чтобы понравиться Гитлеру – активно участвовал в милитаризации страны, сохранял благожелательный нейтралитет в ходе кровавых событий июня 1934 года, никак не отреагировав на убийство генералов Шлейхера и Бредова, заставил армию присягнуть фюреру… В чем после всего этого можно было упрекнуть очень услужливого Вернера фон Бломберга, недавно произведенного в генерал-фельдмаршалы? Да в том, что он стал очень мешать, разумеется! Потому что, говоря прямо, на его кресло зарились Геринг и Гиммлер, которым все еще было мало занимаемых должностей, власти и почестей. И они в очередной раз объединились, чтобы осуществить махинацию, которая, как и все дьявольские затеи, могла показаться чистейшей случайностью…
Судите сами: маршалу фон Бломбергу, неутешному вдовцу, возраст которого приближался к шестидесяти годам, взбрело в голову жениться на Эрне Грюн, тридцатилетней особе скромного происхождения. В конце 1937 года он рассказал о своих планах Герингу, который заверил Бломберга в своей поддержке и даже пообещал быть свидетелем на свадьбе вместе с фюрером. Свадебная церемония, как и планировалось, состоялась в середине января 1938 года… К несчастью, две недели спустя гестапо обнаружило – совершенно случайно, – что у молодой супруги генерал-фельдмаршала было очень бурное прошлое, что ее разыскивала полиция нравов семи разных городов [204] и что мать ее содержала дом терпимости. Опять-таки по счастливой случайности документы о прошлом Эрны Грюн попали в руки Геринга, который незамедлительно отнес их фюреру. Тот пришел в негодование и немедленно потребовал отставки фон Бломберга. Генерал-фельдмаршал, попав в столь затруднительное положение, без лишних слов уволился со службы.
204
Эрна Грюн с возмущением все отрицала, ссылаясь на то, что практически никогда не выезжала из Берлина.
По идее, первым кандидатом на освободившийся пост был командующий сухопутными войсками генерал Вернер фон Фрич. Но случилось так, что гестапо обнаружило некий документ 1935 года [205] , весьма компрометировавший генерала: некий шантажист якобы застал фон Фрича, когда тот предавался плотской любви с мужчиной. Подобные сексуальные предпочтения вовсе не красили человека в Германии той поры [206] . Именно это и стало причиной нового взрыва возмущения в рейхсканцелярии. Фюрер занялся случаем фон Фрича лично, убедился в его виновности и затем, поддавшись нажиму со стороны Генерального штаба, согласился на рассмотрение дела в военном трибунале, председателем которого был… Герман Геринг. К несчастью для интриганов, свидетельства шантажиста оказались ненадежными, а в ходе судебных заседаний выяснилось, что все было специально подстроено [207] . Герингу пришлось свернуть процесс из опасения, что вскроются махинации гестапо… Но дело было сделано: хотя фон Фрича оправдали и признали невиновным, ему было категорически запрещено занимать любой пост в руководстве вооруженными силами [208] .
205
Кстати, по указанию из рейхсканцелярии…
206
Особенно после того, как гомосексуализм был запрещен статьей 175 Уголовного кодекса.
207
Там действительно произошло явно срежисированное недоразумение: генерала фон Фрича спутали с отставным кавалерийским капитаном фон Фричем, который потом во всем признался. Шантажист и доносчик Отто Шмидт позже признался, что его «подготовило» гестапо, а Геринг грозился убить. Как бы там ни было, почти сразу же после судебного процесса гестапо его ликвидировало.
208
Логика по-прежнему была чужда властителям Третьего рейха: после опубликования в начале февраля 1938 года сообщения об отставке «гомосексуалиста» фон Фрича в прессе одновременно появилась информация о назначении на пост министра экономики известного своими гомосексуальными наклонностями Вальтера Функа…
Эта ювелирная работа открывала путь к желанной цели Герману Герингу, который уже видел себя военным министром или по меньшей мере главнокомандующим имперскими вооруженными силами. Начав с отправки Боденшаца, а затем фон Белова в рейхсканцелярию для прощупывания почвы, он потом сам открылся Гитлеру. Но фюрер категорически ему отказал! Не потому ли, что полагал, что у Геринга и так достаточно работы с люфтваффе и с реализацией четырехлетнего плана?
Возможно, Гитлер не хотел настолько расширять полномочия своего верного помощника и возможного преемника? А может быть, он отказал, потому что был очень невысокого мнения об организаторских способностях своего верного паладина? [209] А возможно, причина была в том, что Гитлер намеревался ликвидировать должность военного министра [210] , сконцентрировать всю власть над вооруженными силами в своих руках и руководить ими посредством Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) во главе с Вильгельмом Кейтелем, бывшим заместителем фон Бломберга. О Кейтеле злые языки говорили, что «он ничем не выделяется, потому что выделиться ему нечем». А другие не без оснований утверждали, что он «всего лишь инструмент в руках Гитлера». Наконец командование сухопутными войсками было поручено армейскому генералу Вальтеру фон Браухичу, опытному офицеру, который, однако, не отличался независимостью суждений.
209
Гитлер сказал Боденшацу, что считает Геринга «слишком ленивым» для того, чтобы занимать эту должность. Но при анализе деятельности Железного человека в тот период можно сделать вывод, что это было всего лишь предлогом для отказа. Фон Белову фюрер заявил, что Геринг «не имеет необходимых знаний» для исполнения данных обязанностей, и это было намного ближе к истине. Фон Бломбергу Гитлер сообщил, что у Геринга «не хватает терпения и прилежания», что опять-таки было верно.
210
Гиммлера назначить тоже было невозможно, так как его в армии ненавидели, он не сражался в годы мировой войны и считался в рейхсканцелярии человеком, который «мог с трудом управлять пожарной машиной». К несчастью, он обладал другими способностями.
Было бы ошибкой полагать, что Адольф Гитлер ничего не знал про тайный сговор Гиммлера и Геринга: как и в деле с Рёмом, ему было все известно с самого начала, а возможно, он сам дергал за ниточки из-за кулис. Ведь фюрер имел свои резоны отделаться от Фрича и Бломберга. Те оба не состояли в НСДАП, были недовольны ростом влияния СС как «параллельной» вооруженной силы и высказывали критические замечания по поводу ремилитаризации Рейнской области и вмешательства в гражданскую войну в Испании. По мнению Гитлера, намеревавшегося постепенно насадить в армии нацистскую идеологию, чтобы сделать ее орудием будущих завоеваний, консервативно настроенные офицеры старой закалки, такие как Бломберг и Фрич, не соответствовали уже современным задачам. Поэтому надо было вынудить их уйти со своих постов, не вызывая недовольства армейской среды… Два скандала сразу, случившиеся в начале 1938 года, способствовали урегулированию вопроса: военные на отставки никак не отреагировали, Фрич и Бломберг тихо ушли, а Гитлер без труда сумел распространить свою власть на вермахт. Заодно он сменил и руководителя Министерства иностранных дел: фон Нейрат уступил кресло очень услужливому фон Риббентропу. Это стало еще одним знаком укрепления единоличной власти фюрера, а также новой пощечиной Герингу, который желал занять и этот пост. Несмотря на все это, интриган получил очень дорогой его сердцу знак утешения – звание маршала и соответствующий атрибут в виде усыпанного бриллиантами жезла.