Германтов и унижение Палладио
Шрифт:
Но и что-то новое появилось.
Сейчас, сию минуту появилось.
«„Маскарад“ и арест Мейерхольда»?
Название для книги хорошее, ёмкое и интригующее, оценил творческую формулу Загорской Германтов, как никто, наверное, понимавший в красивых формулах-заголовках, и мельком подумал: где попадалась ему раньше эта фамилия? Загорская, Загорская – никак не мог вспомнить. Но с какого боку к лермонтовско-мейерхольдовской драме и к возобновлению сенсационной постановки её мог прислониться его отец: ну да, присутствовал на премьере, кружил по фойе,
Но ведь на премьере его видели в последний раз.
Как и сорвавшего овации Мейерхольда.
Мейерхольд и отец? Назойливая Загорская словно специально об этом сближении напоминает.
И как бы напоминает ему – уже невольно, непреднамеренно, – что после премьеры «Маскарада» отец исчез.
Что же конкретно произошло с отцом после премьеры «Маскарада»? Вопрос, который Германтов не раз себе задавал, опять повис в воздухе.
Загорская? Знакомая фамилия… Германтов никак не мог вспомнить где, когда от кого мог раньше эту фамилию слышать.
Воздух был прозрачный и… цветоносный, в воздухе словно плавали красочные – голубые, сиреневые, розовые – пылинки; а какие пёстрые фигурки фланировали по набережной!
Маскарад, маскарад – Германтов растерянно озирался, как если бы то, что он сейчас видел вокруг, было полной для него неожиданностью… Постукивая мотором, приближался к берегу вапоретто.
Между тем Ванда возвращалась, шла в сторону Сан-Марко, однако Германтов уже не озирался, он уже опять уткнулся в экран своего ноутбука.
Файл девятый: «Развёртывание временной параболы».
Так, этапы большого пути по наклонной плоскости: лет через сто пятьдесят после Палладио – неопалладианство, вдохновлённое теориями венецианца Карло Лодоли, который как раз в эпоху рококо затосковал по чистоте архитектурных форм, по простоте, затем – неоклассика, то есть классицизм.
Омертвение чистых форм.
Жизнь, упрятанная в корсет схематизма, хиреющая.
Так, время – вперёд, а для Палладио, великого и прославленного, временная парабола – парабола нисходящая; от общего снижения художественного уровня архитектуры как поприща его – к индивидуальному унижению.
Несомненно, Палладио, вознесённый ввысь, не мог не понести ответственность за тот упадок, что случился после него.
Так, листал файлы.
…………………………………………………………
Почему так подвела хвалёная его интуиция, когда повторно за спиной его прошла Ванда, почему он не обернулся?
А ведь если бы обернулся, если бы… Такая вот ситуативная мелочь легко поменяла бы направление текущих событий, но он – не вживлён ли был в него, притормаживая реакции, некий поведенческий чип? – не обернулся.
Почему, почему… Комедия положений сменилась комедией ошибок?
Чьих ошибок – судьбы?
Дудки! У судьбы – свои планы, безошибочные.
Но всегда – тайные.
Хотя и записанные на поведенческий
Пришлось отложить изучение пересланных Загорской фотографий: ноутбук завис, несколько раз перезагружался.
Потом толпа хлынула с вапоретто, причалившего неподалёку.
Переждал шум, смех.
Опять радио, вещающее в сети: камень, брошенный жителем Тверской области, который был в состоянии алкогольного опьянения, разбил окно скоростного поезда «Сапсан», никто не пострадал.
Вот они, фотографии, пересланные Загорской.
Боже мой, мама и Оля Лебзак! В обнимку, какие-то ошалевшие, с безумным блеском глаз и неестественно широко открытыми ртами, ну да, мама, Оля – они пели тогда, ночью, обнявшись, пели в два голоса. Германтова пробивала дрожь – фотография, казалось, звучала, а за покатым плечом мамы, чуть сзади, – были плывучий блеск украшенной новогодней ёлки, чей-то локоть… И всё уплывшее в небытие – плывёт, оказывается, до сих пор, куда-то неподвижно плывёт на изображении, выхваченном магниевой вспышкой из тьмы.
А на другой фотографии, судя по всему, предвоенной – мама, конечно, мама, только молодая совсем, и жердеобразный Черкасов, точно такой, каким его тогда видели карикатуристы, и пухленькая Богданова-Чеснокова, и… Ну да, компания была не разлей вода, но Черкасов уехал сниматься в «Детях капитана Гранта» – Анюта, помнится, не раз саркастически напевала: «Капитан, капитан улыбнитесь…», а потом, после «флага корабля», Анюта с кокетливым недоумением пожимала худыми плечиками:
– Наш эксцентричный Коля-Паганель доулыбался до всесоюзной славы, поздравляю, как говорится, снимаю шляпу, но стоила ли его неподражаемая игра кремлёвских наград и свеч? – имелось в виду, что во время киносъёмок Ларисочка увлеклась…
Увлеклась «неким Михаилом Вацловичем»… Вот бы подглядеть, каким был он, как и чем увлекал, ухаживая за мамой, но фотографии не сохранились… Или мама и отец вообще не снимались вместе?
Единственное свидетельство их краткой совместной жизни – он?
Ну да, появлением своим на белом свете обязан он случаю – пока Черкасов на съёмках исполнял песенку Паганеля, мама…
Он уже хотел коротко и ясно – да, на двух фото Лариса Валуа, его мама, – ответить на письмо Загорской, ответить немедленно, раз уж у неё такая горячка, но у Загорской ведь был к нему ещё один вопрос…
В это самое время мимо Германтова – за спиною его – прошёл Головчинер: он наслаждался чудесным вечером.
Чтобы перевести дух, запустил новости на «Ленте. ru».
Побежала строка: авария на теплотрассе в Ульянке до сих пор не устранена, гей-активисты пикетируют близ Триумфальной площади, в Сергиевом Посаде арестован преступный авторитет Кучумов, принц Саудовской Аравии осуждён королевским судом Лондона на пожизненное заключение за убийство своего слуги, убийство совершено на сексуальной почве.