Героинщики
Шрифт:
Но встречи в тюрьме подрывают моральный дух, поэтому я, типа, радостно покидаю это место и прохожу через тюремную ворота, чтобы попасть в реальный мир. И здесь значительно лучше. Однако если в тюрьме нечего делать, то здесь то же самое, только стен и охраны нет. Но, по крайней мере, не ждешь передачку с едой, чтобы насытиться как следует. Скука, друг. Она - как ядовитая таблетка в твоих внутренностях, как кислота, которая разъедает твои органы. А самое ужасное начинается в постели, ночью. Я все хочу вытянуть ноги, но они начинают ныть, я вздрагиваю всем телом, сжимаю кулаки от страха и сворачиваюсь клубком.
На улицах меня встречают закусочные, магазины и мусорные баки с кошаками, типа. Я всегда быстро хожу, ничего не могу поделать с собой с того времени, как еще в школе стал чемпионом по бегу. Но сейчас мне двадцать один, и у меня есть ключи от отдельного жилья, я уже мог присесть и отдохнуть. Но такое промедление просто убивает меня, друг. Порочный круг. Стресс, если ходишь на работу, стресс, если у тебя ее нет. Каждый думает только о себе и о том, как уцепиться кому-то другому в горло. Никакой солидарности, понимаете? Работы у меня больше нет, ничего вообще нет, мне некуда идти.
У меня очень сильный сушняк весь день, но я откладываю в сторону то странный коричневый героин, который я приобрел у Джонни прошлой ночью. Судя по его виду, этот мудак достал это вещество разве что из своей мочи, потому что этот героин больше был похож на какао-порошок с рекламы, понимаете? Мне даже рекламную песенку захотелось спеть, типа, «Свои чашки подставляй, горячего Кедбери получай!». Но он сказал, что другого сейчас нигде не достать. Я уже закатываю рукав и чешу болезненные струпья. Я сдираю их, и из раны течет желтый гной. Я резко опускаю рукав друг, смотреть больше на себя не могу ...
Когда автобус привозит меня назад, в Лейт, я встречаю последнего, кого ожидал увидеть на этих опустошенных ветром улицах, - Второй Призер.
– Эй, Рэб, - кричу я ему, когда этот кошак появляется на Боннингтон-роуд.
– Кочерыжка ...
– отзывается он, останавливаясь рядом со мной, и начинает, задыхаясь от восторга, рассказывать мне о том, что он больше не бухает, что у него новая телка, Кэрол, подружка Элисон, что он начал снова качаться и слышал от одного чувака из Фолкирка о суде, но не мог позвонить от своего босса в Данфи.
Рассказывает мне все это и следует дальше в сторону Джанкшн-стрит.
Да, странно видеть, как у кого-то дела идут вверх. Он стройный и подтянутый, а не бухой, наслаждается горячим сексом с какой-то фройляйн, за хорошую игру он получит деньжат на корку хлеба и масло к ней. Когда задумываешься над этим, понимаешь, что у него есть все, друг, но это еще ничего не значит, и я в отчаянии и отчаянии шагаю к своей одинокой квартиры. Я завидую ему, от зависти я зеленый, как Джимми О'Рурк в своем клипе.
Но я отвлекаюсь и возвращаю на Ньюгейвен-роуд. Когда я захожу в назначенное место, Мэтти уже ждет меня. Должен признать, Мэтти - один из тех немногих ребят, с которыми я ну никак не могу найти общий язык. У нас с ним нет ничего общего, да? Однако меня одного он мог попросить помочь с переездом, потому Рентс с Кайфоломом поехали в Лондон, у Томми совсем нет свободного времени, он теперь тоже - влюбленный кошак, а Франко сейчас находится под опекой Ее Величества.
Я раньше думал, что он меня терпеть не может из-за того, что он сам из Форта, а я родился
– Вы, фортовские кошаки, всегда в защите, таков ваш менталитет, ибо вы из района Форт, который похож на настоящий форт, так вас воспитывали, что вы живете отдельно от Лейта, что вы заперты в своих стенах. Мы с Кайфоломом тоже родились немного в другом месте, записанном в Эдинбургской городском совете, но мы не такие ограниченные. Мы с радостью выходим в открытое море. Но ты, Мэтти, родился для того, чтобы сохранять свой иной менталитет. Понимаешь?
Рентс, например, Кайфолом, тот же Кизбо точно поддержали бы разговор, но Мэтти просто говорит:
– Блядь, а я еду за теми ключами от квартиры в Уэстер-Хейлс. Она ее хочет, но я не знаю...
В этом весь он, друг. Это - его уровень общения. Я даже думаю, что именно поэтому Мэтти так и не сумел выжить в мире рок-н-ролла: то есть не только из-за своей криворукости и полного отсутствия навыков игры на гитаре. Представьте, как этот кошак сидит в студии вместе с Фрэнком Заппой с «Mothers of Invention» , тот говорит ему о высоких материях, а он свое: «А я еду за ключами от квартиры на Уэстер-Хейлс». Что бы там, в студии, ему на это ответили? «Круто, парень, давай ударим по кислоте? »Это я все к тому, что надо знать, что и где отвечать, надо уметь общаться с людьми, понятно?
Мы выгружаем из фургона новые и новые коробки с различными вещами и заносим их в подъезд; и хотя на улице не жарко, я все вспотел. Я рассказываю Мэтти о странном коричневом героине Свона, но тот отвечает: «Да, это правда, сейчас белого не найти». Затем я говорю ему, что ходил к Бэгби, и оказывается, что он тоже у него был. Прогресс, мы хотя бы парой слов перекинулись! Он рассказывает мне, с кем водился Франко, что он был типа Лебедя и Сикера, работал на Дэйви Силу и я больше его не слышу, потому что во мне все смешалось, я все видел в ложном свете. У меня кружится голова, мне надо присесть, потому что теперь я не знаю, то ли от героина, который я уколол себе вчера, или еще что-то ... Я смотрю на гнойный струп на руке и радуюсь, что ширялся только своими шприцами, так же, как и Кизбо ...
Бля, да что с тобой происходит?
– слышу я голос Мэтти, а потом вижу его лицо в неясном свете.
– Давай, ты, придурок, говори, что случилось!
Но я не здесь. Что-то не так. Меня заразили. Меня тошнит, типа, вокруг сама темнота, за сотни миль от меня ...
– Мне надо в больницу, Мэтти, я умираю ... Типа ...
– Блядь, что с тобой?
– Мне пора, дружище, - говорю я и встаю на ноги, все вокруг кажется мне ночным кошмаром.
Мэтти спрашивается, как же он сам сможет все это разгрузить, но я, шатаясь, как пьяница, направляюсь к Ферри-роуд. Затем блюю и заваливаюсь на бок, хватаясь за перила на лестнице; какая-то женщина с ребенком спрашивает, все ли со мной в порядке, а я только встаю и иду еще немного по дороге ...