Героинщики
Шрифт:
У обоих мужчин ничего не было в руках. Рассел обрадовался, что оставил передачку в багажнике авто. Было бы целесообразно сделать обмен на улице, в темноте, на безлюдной автостоянке. Он почувствовал себя более уверенно, когда один из мужчин поравнялся с ним.
– Как дела?
– прошепелявил тот мягким, но со стальной ноткой голосом. Его акцент был едва уловим, в глаза сразу бросалась заметная, болезненная слабость, поднявшая моральный дух Рассела.
– Неплохо. А твои как?
– Не жалуюсь. Откуда приехал?
– Из Эдинбурга.
Лицо мужчины слегка передернуло.
– Пойдем выпьем.
После такой поездки не было никаких причин отказываться. Огонь в камине обольстительно манил к себе усталого путника. Когда Рассел подошел к огню, то второй человек повел себя странно. Он не протянул ему руки, только едва заметно улыбнулся и пошел к барной стойке. Вернулся с тремя стаканами виски.
– Скотч. Шотландский для шотландцев, - подчеркнул он, довольный собой, ставя стаканы на каминную полку.
Рассел мог бы и дальше пить свой бренди, однако, отпив лишь глоток предложенного напитка, понял - он был замечательный, с запахом дыма и торфяным ароматом, который указывал на то, что этот нектар родом с острова Айла. Глоток виски согрел его, как огонь, трещавший у ног. Его пиво осталось на баре, и его это совсем не волновало.
– Ваше здоровье!
Коренастый наконец представился, его звали Гел.
– Некоторые считают, что это непрофессионально - знакомиться перед делом, но я не согласен. Стоит знать имена и лица. Надо обязательно иметь представление о том, с кем работаешь. В этом бизнесе люди вынуждены доверять друг другу.
В его голосе промелькнула нотка скрытой угрозы. Быстрая, приветливая речь этого парня не вязалось с близко посаженными глазами, над которыми низко нависали густые брови. Рассел мысленно снова и снова проклинал глупую сестру, ее бывшего мужа и собственную слабость, по которой сейчас оказался в такой ситуации. Он знал, что родители считали его скорее таким самым неудачником, как Кристен, а не деятельным лидером, каким был Александр. Но, с другой стороны, они не знали, что он сделал. Неделей ранее он ехал по Лейт Уок, центральной улицы Эдинбурга, и видел девушку, которую трахал когда-то его брат. Она шла по городу и выглядела совсем иначе - растрепанная, разбитая, совсем как этот Мерриот напротив. Наверное, это проклятие лежит на всей его семье - неизбежно катиться на самое дно.
После сравнительно несдержанного знакомства Мерриот смотрел довольно отстраненно и холодно, так как решил, что Рассел был полным ничтожеством, чтобы продолжать вежливое общение. Вдруг он заговорил:
– Не очень люблю единбуржцев. У меня был как-то неприятный опыт общения с некоторыми из ваших.
Рассел взглянул на него, не уверенный, как следует реагировать на эту ремарку, но Гэлу это также очевидно не понравилось, и он бросил суровый взгляд в сторону Мэрриота.
– Мы говорим о Сикере. Он мой друг.
Мерриот заткнулся.
Гэл смотрел на него пристально еще несколько секунд и снова повернулся к Расселу с той же угрожающей улыбкой.
– В таком случае, ты, наверное, знаешь Этого Человека?
–
Гэл посмотрел на него сверху вниз и, казалось, полностью разочаровался - определенно в Расселе и, вероятно, в Сикере также.
– Бедняга.
Рассел сидел с тем же невозмутимым лицом. Его могли неправильно понять, если бы он отреагировал понимающим улыбкой или неодобрительно нахмурился.
– Короче говоря, - нетерпеливо заговорил Гэл, - мы так можем елозить всю ночь. Покончим с этим.
С этими словами он залпом выпил стакан виски, тем самым заставляя других сделать то же самое. Рассел заметил, что Мерриот трудом справлялся, его руки дрожали, но Гэл искоса смотрел хищным взглядом до тех пор, пока тот не допил.
– Крепкий этот шотландский виски, - сказал он с упреком Мерриот, борясь с рвотным рефлексом.
Дорога к автостоянке была настоящей пыткой. Рассел чувствовал страх, ему казалось, что его вот-вот ударят по голове и сокрушат ему череп, свяжут и закинут в багажник черного «БМВ», словно мешок с картофелем. Он будет лежать бок о бок с той же передачкой, завернутой в подарочную бумагу, на пути к заброшенному пустырю, который и станет его последним пристанищем. Или же у него отберут деньги Сикера, и ему придется объяснять это уже ему. Удары сердца отмеряли шаги в темноту, все это напоминало похоронную процессию на пустынной парковке.
Неожиданно Гэл пошел к своей машине, вернулся уже с коробкой, завернутую в ту же подарочную бумагу. Обмен состоялся. Рассел и не думал открывать и проверять содержимое коробки. В этих передачках могло быть все что угодно. Все произошло в условиях строжайшей секретности.
– Желаю успеха, и поторопись. Я слышал, многие покупатели ждут твоего возвращения, - снова улыбнулся Гэл, напоминая удалого торгаша.
– И передавай привет Сикеру от старого Гела.
Он повернулся к Мерриоту, на первый взгляд, совершенно несчастному. Рассела съедало изнутри сострадание - еще одна марионетка, человек, пересекший границу.
– Эй, мудила, пошли, блядь, отсюда.
Рассел подошел к машине и поставил коробку на заднем сиденье. Он видел, как «БМВ» тронулся с места и уехал со стоянки. Руки вспотели и дрожат, но облегчение взяло верх. Он сделал это. Триумф! Теперь Сикер ему серьезно должен. Он сделал свою часть дела, и можно наконец покончить с этим. Он завел машину и уехал с парковки, направляясь прочь из города, на север, в сторону Кембриджширу. Он остановился у старого таксофона и переложил коробку в багажник, преодолевая неудержимое желание заглянуть внутрь.
«На автобусах».
Звездой шоу, безусловно, был Рэг Вэрни. Стен. А кто же играл его ближайшего кореша, Джека? Блэки, кондуктор автобуса, которого играл Стивен как-там-его, он был уверен в этом. Оливия, жена Артура, которую играла Анна Карен. Это имя застряло в голове Рассела, поскольку в нем фамилией этой женщины было другое женское имя. Он набрал номер на старом черном пластмассовом телефоне, словно из прошлой эры, выкрутив тоненькую проволочки. Бывший муж его сестры снял трубку:
– Алло?