Гибель Марса
Шрифт:
– - Ну хорошо...
– - величественно согласилась Катажина.
– Можно с тоником, но водки побольше! Вик, познакомь нас...
Она бросила короткий взгляд, который означал: вот возьму и насолю тебе!
– - Вначале его надо кастрировать...
– - пробурчал я, но подошел и чисто формально сказал: -- Катажина - это Алексей Круглов, коллега по работе. Леха - это Катажина Фигура.
– Но не добавил: -- Моя возлюбленная.
– Как бы это выглядело при моей драной физиономии?! Хотя Леха и так обо всем догадался.
– -
– - беря ее под локоток, завел знакомую песню Леха, -- что вы недостойны этого мужлана...
Он повел ее куда-то, где бы мог развернуться в меру своих талантов, -- в данном случае в мастерскую за кухней.
Его даже не остановил мой жалкий вид. А ведь Леха здорово рисковал - он вообще был в другой весовой категории.
– - Леха, -- хотелось сказать мне, -- куда ты лезешь? Куда?! Она тебя прищелкнет, как комара, выдавит ливер из всех дырок и не заметит.
Но Леха пер, словно бульдозер:
– - У вас такие глаза... а руки...
У Катажины Фигуры действительно были красивые, длинные пальцы -- растяжка на две октавы.
– - О-о-о... началось!..
– сказал я им в след и пошел в спальню, чтобы одеться.
Последний бурный роман на Земле у Лехи протекал с переменным успехом и в не менее бурном режиме. Вначале он завоевал одну очень и очень знакомую мне консьержку, потом уложил ее в постель к Алфену, потом снова отвоевал ее. Он даже отверг настоящие приключения, чтобы только развлекаться с консьержкой. Что было дальше, я не знаю, потому что бродил по базе черных ангелов. Одно точно известно -- Леха много страдал! Но от этого пыла в нем не убавилось.
В спальне царил погром. Я с трудом отыскал свои вещи. Оказалось, что от рубахи остались одни клочья, что на джинсах сломался замок, что у куртки оторваны рукава. Я уже не говорю о майке и носках, которых попросту не нашел. Хорошо, у меня здесь был стратегический запас. Я открыл шифоньер, выбрал свежую рубаху, джинсы и куртку. В чем нельзя было упрекнуть Катажину, так это в отсутствии стильности. Она была стильной буквально во всем: от внешности, до своего большого дома, похожего на шкатулку, в том числе в стремлении к чистоте и порядку.
Взглянув в зеркало, я понял, почему Катажина не отреагировала на мои болячки - их не было. Точнее, они на глазах высыхали и отваливались. Даже синяк прибрел вид двухнедельной давности и светлел на глазах. Спина, поврежденная каблуком и ногтями, уже не так болела. Остался только сильный укус на плече, кстати, появившийся не во время драки, а в порыве страсти, и особенно глубокая - до кости -- царапина на щеке, которая уже слабо розовела. Неужели все цекулы живучие, как кошки? удивился я. Нет, скорее всего это действие альдабе, рассудил я и вспомнил о Викторе Ханыкове. Итак, по-моему, я приобрел бессмертие. Этот факт надо было обмыть.
Когда я спустился
– - ...Меня всегда ставили левофланговым, когда военные приезжали к нас в детдом...
Леха имел ввиду вторую "странную войну" 2074-2076 годов, которая велась за Тунгусскую зону в Сибири. Военных сидели в этой зоне еще лет десять, если не больше, никого туда не допуская и вычищая все то аномальное, что находилось в ней.
– - Зачем?
– напомнил я о себе, чтобы они особенно не увлекались.
– - Тебе не дано понять, -- ответил он, даже не взглянув в мою сторону.
– - Ты что детдомовец?
– удивился я.
– - Детдомовец...
– - с трагическим вздохом сознался Леха.
– - Прости, не знал. А почему ты раньше не говорил?
У меня возникло такое ощущение, что он безбожно врет, и вообще - что он все выдумал тут же, не отходя от кассы.
– - Значит, не говорил, -- тяжело вздохнул Леха и добавил, обращаясь к Катажине: - И меня никто не брал!
– - Почему?
– удивилась Катажина.
– - Бедняжка!
– бросил я.
Несомненно, он хотел, чтобы его пожалели. Это было его тайное оружие: маленький, несчастный и пропащий - какое женское сердце не дрогнет?! Хорошо хоть у Лехи хватило ума не вспомнить о своей жене, а то слез не оберешься. Кроме тайного оружия, у него было еще и сверхтайное - большой и толстый член. Правда, его нельзя было сразу демонстрировать, а надо было соблюсти приличие.
– - Почему?
– переспросил Леха, игнорируя мою реплику и на мгновение выходя из своей роли маленького мужчины.
– - А вы сами подумайте?
Катажина, играя глазами и покусывая губу, как бы случайно взглянула на меня. Но я-то знал, что все это притворство и даже сам случайный взгляд не был случайным, а поводом, чтобы завести меня, заставить ревновать и все такое. С другой стороны она должна была знать, что мужчинам не нужны женщины, которые спят со всеми, даже с некоторыми.
– - Потому что маленький, щуплый...
– - Леха страдальчески шмыгнул носом.
– - Ты щуплый?
– удивился я, глядя на его кряжистую, заплывшую жиром фигуру.
– - А еще кошу...
– не обращая внимания на мои слова, добавил Леха.
Ну артист, ну артист, восхитился я. Каждый раз он придумывал что-то новенькое и никогда не повторялся. Недаром его бабы любили.
– - Косите?..
– рассмеялась Катажина.
– - Если ему потакать, то надо таскать с собой таз для слез и пачку салфеток для носа, -- заметил я.
Леха снова не удостоил меня вниманием.
– - Кошу...
– - жалостливо сказал Леха.
– На левый глаз...
– - Где? Покажите?
– - попросила Катажина.